Карта страны фантазий

За семьдесят лет своего существования кинематограф выработал целый ряд приемов для изображения невозможного в жизни. Началось с Жоржа Мельеса, которого единодушно считают основателем кинофантастики. Однажды на уличной съемке у него произошла, выражаясь современным языком, накладка — заел аппарат. Пока он заработал, омнибус проехал, на его месте оказался катафалк. На ленте получилось многозначительное превращение веселых пассажиров в похоронную процессию. Так родился прием «стоп-камера», простейший и, пожалуй, самый впечатляющий из многочисленных приемов комбинированной съемки. Он позволяет демонстрировать внезапные превращения, появления и исчезновения, например появление феи в «Золушке», превращение отрепьев в бальный наряд. В фантастическом фильме «Человек, который мог творить чудеса» (по Уэллсу) в комнате появляется, а потом исчезает тигр, а продавщица вдруг превращается в одалиску, это тоже делается приемом «стоп». Остановили съемку, артистка меняет платье, становится на то же место…

Суть в том, что самое чудо, предмет мечты, в сказке и фантастике одинаковые, меняется только способ добычи чуда.

Садко ныряет в море-окиян по приглашению царя Морского, у Человека-амфибии жабры, очки и ласты. Но подводный мир одинаков и снимается одинаково. С помощью машинерии снят Змей в сказке «Илья Муромец» и гигантский птеродактиль в научно-фантастическом фильме «Планета бурь». Мультипликация (так называется покадровая съемка рисунков, кукол или вещей) позволяет снимать куклу крысы Шушеры в «Золотом ключике», а также стулья, карандаши, столы, которые якобы перемещают научно-фантастические невидимки («Человек-невидимка», «Человек из первого века»). Замедленной съемкой в сказке изображают стремительного скорохода, например слугу Мюнхгаузена, бегущего за вином из Турции в Китай. Та же замедленная съемка может показать научно-фантастических героев, живущих в ином темпе времени; для них наши секунды стали часами («Новейший ускоритель» Г. Уэллса, «Шаги в неизвестное» С. Гансовского).

Есть в кино метод комбинированной съемки с интригующим названием «блуждающая маска», позволяющий поместить героя в самую невероятную обстановку, заставить его скакать по небу на коне (сказка «Конек-Горбунок») или летать по небу без всяких аппаратов (что потребуется для экранизации научно-фантастической повести Беляева «Ариэль»). Блуждающая маска позволяет совместить в одном кадре людей обычных с великанами. Это нужно в сказке «Багдадский вор», а также и в фантазии «Микромегас», если бы ее задумали ставить в кино.

Короче, техника съемки для киносказки и для научной фантастики одинакова. Недаром «20 000 лье под водой» по Жюлю Верну снимали на студии Диснея, автора знаменитых мультипликационных сказок. А у нас режиссер А. Птушко, который ставил фильм «Новый Гулливер», в дальнейшем специализировался на киносказках. Видимо, и в будущем целесообразно было бы кинофантастику снимать на тех же студиях, где делаются сказки, потому что техника съемки одинакова, а разбираться в науке, в конце концов, должен автор, а не артисты. В редакциях фантастику обычно объединяют с приключениями. В кино, видимо, правильнее объединение со сказкой — по принципу родства съемочной техники.

По опыту западной кинофантастики видно, что техника, удавшийся съемочный трюк, диктует серию сходных фильмов. Например, прием «наплыв» очень убедительно демонстрирует постепенное превращение. Достигается это игрой света: первоначальное изображение освещается слабее, лицо артиста как бы отступает, уходит в тень, на этом же месте появляется другое лицо. И три фантастических фильма, снятых почти одновременно — в 30-х годах, — завершаются наплывом: невидимка теряет невидимость на смертном одре, перед нами появляется подлинное лицо изобретателя («Человек-невидимка»); клыкастая физиономия злодея Хайда превращается в благородное лицо Джекила («Доктор Джекил и мистер Хайд); становится человеческим лицом морда человека-волка, пораженного пулей («Лондонский оборотень»).

Соратники и перебежчики

«Научная фантастика теснит сверхъестественное», — писал я выше. Хорошо это или плохо?

На первый взгляд — хорошо. Сверхъестественные образы взяты из религии «и суеверий. Наука теснит мистику!

Но не будем торопливы. Как бы нам не выплеснуть ребенка вместе с мутной водой. Есть в художественной литературе линия, которую мы уважали и намерены уважать, хотя она и не чуждалась сверхъестественного.

Даю примеры.

Шекспир — «Гамлет» и «Макбет». Лесаж — «Хромой бес». Гёте — «Фауст». Гофман — все три тома. Пушкин — «Русалка», «Каменный гость», «Пиковая дама». Лермонтов — «Демон». Гоголь — «Нос», «Шинель», «Портрет». Бальзак — «Шагреневая кожа». Уайльд- «Портрет Дориана Грея». Франс- «Остров пингвинов», «Восстание ангелов». Горький — «Девушка и смерть».