Карта Талсы

Рейсы задерживались, я мог бы посидеть и все заново обдумать, но открыл ноутбук и снова проверил почту. Рассылка просто взорвалась: все бывшие одноклассники почувствовали необходимость быстренько что-нибудь напечатать, продемонстрировать, в каком они ужасе, пожелать Эдриен всего хорошего. Теперь у меня было время внимательно изучить трэд, и я узнал, что Джеми Ливингстон, с которым я некогда дружил, тоже в этот же день угодил в больницу, хотя у него все было менее драматично – ему потребовалось какое-то непонятное лечение для костей. И тут все разошлись. Составили хронологию страданий всех достойных учеников, кто рано погиб, у кого умерли родители, травмы, пожары, перерывы в обучении, список наслаивался на список в ритуале скорби. Хотя, по сути, это скорее напоминало круг почета – вот, у нас была жизнь, и мы можем это доказать. Реальный мир коснулся и нас. Сложнее нам из-за этого не стало – наоборот. Все запреты на обсуждение каких-то тем, страшный рейтинг популярности, тщательно оберегаемый эгоизм – вся эта фигня ушла. Мы начали очень тепло общаться.

Я сел в самолет и стал дочитывать. Стюардесса попросила выключить ноутбуки и опустить шторки на окнах, и они засветились от яркого утреннего солнца. Я сидел, склонив голову, я уже устал, я ждал. Когда самолет набрал высоту, я снова достал ноутбук. С утра пришло пятьдесят три письма. Но я не помнил, чтобы кто-то из этих людей дружил с Эдриен. Никто не ответил на мой вопрос – какова причина аварии? Какую жизнь обещают ей врачи, если она действительно не может ходить? И что именно подразумевается под «родственниками» Эдриен? «Не могу в это поверить», – написала некая Ким Уил. А, Ким Уил, она, когда мы учились в последнем классе, читала по утрам объявления по радио. Что она вообще знала об Эдриен? «Был вчера в Св. У. Поразительно, как такие события объединяют людей. Эдриен, мы очень рады, что у тебя все наладится, мы все посылаем тебе свои силы». Как будто она сама будет это читать.

Я снова закрыл ноутбук. В кармашке на спинке сиденья лежал пакетик «Брукс Бразерс» – эта овца взлетела в воздух[17]. За десять минут до посадки мне пришлось подняться и купить Эдриен зеленый галстук – я подумал, что прикольно будет привезти подарок. Я аккуратно достал его из пакетика, наклонил голову и надел его на шею. Я в полетах всегда двигаюсь очень медленно. Ведь воздух такой разреженный. И каждый раз думаю: если самолет упадет, что после меня останется. Эдриен попала в катастрофу, со мной это тоже может случиться. Сегодняшний полет – наиболее непредсказуемый и, возможно, самый судьбоносный в моей жизни. А если я умру, никто ничего и не узнает, я останусь загадкой. Я опять мимолетно заигрывал с Талсой. Родители никогда не поймут, что именно со мной творилось, – но умеренность их любопытства меня устраивала. Покупка билета перед самым отлетом обошлась мне в 647 баксов – максимальная трата по текущему счету. Галстук – 59. Такси – 35. Таким образом, я понятия не имею, как платить за квартиру в октябре, и вообще финансовое равновесие в обозримом будущем будет нарушено.

Прилетев в Талсу, на багажной ленте я своего чемодана не нашел. Вещей я взял немного, но сам он был огромный. Я очень обрадовался, что Маркус меня с ним не увидел. Он был хорошим соседом, но свое решение я с ним обсуждать не хотел. Хотя через некоторое время надо будет ему позвонить.

Солнце, зажатое в стеклянных стенах Международного аэропорта Талсы, подняло с мозаичного пола запах пыли. Лента все щелкала и нарезала круги. Все остальные пассажиры разобрали свои чемоданы и разошлись.

Я пошел в багажный отдел в приветливом настрое. Там работал парнишка моложе меня, который не понял, что я хочу с ним подружиться; он мрачно вышел в служебное помещение и вытащил оттуда мой чемодан.

– Он прибыл раньше. Вы откуда летели?

– Из Нью-Йорка – но это все решилось в последний момент, «Юнайтед» до Далласа, «Американ» досюда.

– Тогда ясно. Он другим маршрутом сюда добрался.

А я уже почти надеялся, что потерял его – мне не очень-то хотелось тащить чемодан в больницу. Но вот он, тут. И он мой.

В аэропорту Далласа я морил себя голодом, так что у меня осталось немного наличных. Можно поехать на любом наземном транспорте, который подвернется – я, как романтик, воображал, что сяду в автобус. Как будто действительно верил, что в послевоенной Америке еще существует общественный транспорт. Я обратился в пункт аренды машин с сентиментальной просьбой: «У вас есть что-нибудь типа «Камри»?».