Карта царя Алексея

Дальше подьячий дал такого дёру, что и конём не догнать, но сил хватило всего лишь до ближайшего поворота. Как только мужики с телегами, сгрудившиеся возле сьезжей, исчезли из виду, Матвей остановился, чтоб перевести дух, и тут его осенило. Вместо того чтобы бежать дальше, он, прячась за деревьями опушки, вернулся назад почти к самому кордону и уже тут, лёжа в кустах, увидел, как из-за рогатки на рысях вырвалась посланная за ним погоня…

Торопливо перейдя мост через Неглинную, Гуго Мансфельд и Петер Вальд остановились возле плавильной башни на углу Пушечного двора. Низ круглой массивной плавильни прятался за одноэтажными службами, выходившими своими малыми окнами-продухами на реку, зато верх её с конусной крышей, увенчанной круглым дымарем, был виден отлично. Судя по серым клубам, так и валившим из дымаря, работа в плавильне кипела с самого утра, и Петер, оценив величину дворовых строений, вздохнул:

– Знать бы, сколько они пушек вылили за сегодня…

– Надо полагать, много, – отозвался неотрывно смотревший в сторону Неглинной Гуго.

Мансфельд не спускал глаз с прикрытой голубцом иконы, установленной прямо на мосту, возле которой то и дело задерживались переходившие реку московиты. Петер же, перестав созерцать дым, валивший из плавильни, явно стараясь скоротать время ожидания, поинтересовался:

– И давно ты своего подьячего видел?

– Давно, – всё так же глядя на мост, отозвался Гуго и в свою очередь спросил: – А твой что, тоже не появлялся?

– Нет, то всё сам подходил, выпытывал, сколько я ему гульденов дам, а сейчас как сквозь землю провалился. – Петер вздохнул и неожиданно сказал: – Слушай, а зачем нам сразу два подьячих?.. Надавили б толком на какого-то одного, глядишь, что б и вышло…

– Не, – отрицательно покачал головой Гуго. – Мой из Разрядного приказа, твой – из Сибирского. Сам понимаешь, возможностей больше…

– Это-то я понимаю, только мне кажется, что все наши приказные уже по местам сидят. Зря ждём, – раздражённо заметил Петер.

– Да, видать, мой и сегодня не придёт, – огорчённо согласился с ним Гуго и, поправив бывший у него под мышкой свёрток, зашагал вдоль стены Пушкарского двора, поднимаясь на холм.

От Неглинной оба иноземца отправились в Белый город, где ждал вызвавший их к себе свейский посол. По дороге, подумывая в очередной раз, что сказать столь важной персоне, Петер забеспокоился:

– Слушай, а мы вроде как с пустыми руками идём…

– Я нет, – спокойно ответил Гуго и показал на бывший у него под рукой свёрток.

Петер хотел было спросить, что там, но воздержался, он полагал, что лишних вопросов задавать не стоит. Дальше они шагали молча и, пройдя через Мясницкие ворота в Белый город, вскорости остановились перед боярским двором, на котором разместилось посольство.

К вящему удивлению Гуго, их принял не сам посол Кронеман, а секретарь посольства Прютц. Заметив явное разочарование обоих гостей, секретарь пояснил:

– Господин посол пока занят, а мне поручил кое-что выяснить предварительно.

Мансфельду и Вальду оставалось только согласно кивнуть, и Прютц начал:

– Наше посольство интересует, каково в связи с религиозной распрей внутреннее состояние Московии. Также каковы после Украинской войны её вооружённые силы и возможно ли проникновение наших негоциантов на караванные пути, ведущие в Персию и Китай.

Мансфельд и Вальд молча переглянулись, и секретарь, поняв, что хватил лишку, несколько смягчая тон, улыбнулся:

– Само собой, по возможности…

– Ну, если по возможности… – Петер сделал шаг вперёд и доложил: – Раскол от действий патриарха Никона вызвал волнения на севере и юге. Вплоть до неподчинения Соловецкого монастыря новому патриарху. Сейчас стрельцы осадили монастырь, но царь будто бы запретил им стрелять из пушек, видимо, монахов собираются брать измором. Армия переходит на иноземный строй, и ядра для пушек, да и сами пушки московиты теперь льют на новых железоделательных заводах под Тулой.

– А как с караванными путями? – нетерпеливо перебил Вальда секретарь.

– Они закрыты, – уверенно ответил Вальд. – По царскому указу ни в Персию, ни в Китай иноземным купцам хода нет.

– Да… – Прютц многозначительно помолчал и вдруг встрепенулся: – Пойду узнаю, как там посол…

Секретарь вышел, но вскоре вернулся и сокрушённо покачал головой. Было ясно, что посол пока занят и надо ждать. Однако Мансфельд, хорошо зная Прютца, вздохнул и положил на стол принесённый с собой свёрток.

– Что там? – заинтересовался секретарь.

– О, мне кажется, в посольстве надобно знать, что здешние московиты из верхних любят такие кунштюки. Думаю, вам пригодится. – И, развернув холстину, Мансфельд достал музыкальную шкатулку, исполняющую гавот.

– И в чём же тут секрет? – Прютц заинтересованно покрутил шкатулку в руках.

– Ежели открыть крышку, то можно услышать чудную мелодию, – пояснил Гуго.

– Вот даже как… – Прютц поставил шкатулку назад на стол, снова заглянул к послу и широко распахнул перед Вальдом и Мансфельдом дверь: – Прошу…

Посол встретил гостей на удивление приветливо. В отличие от секретаря он был обходителен и после обмена любезностями сказал: