Карта Творца

— Она порвала отношения с отцом и больше не живет со своей семьей. Раз в месяц она встречается в отеле «Ритц» со своей матерью, и донья Монтсеррат вручает ей небольшую сумму денег, чтобы она могла достойно существовать до тех пор, пока не найдет хорошо оплачиваемую работу. Живет она в пансионе и работает переводчицей в издательстве. Я попытался уговорить ее вернуться в Рим. Сказал, что здесь ей будет лучше, надежнее, чем в Барселоне, несмотря на войну. И вручил ей конверт с деньгами и пропуск для беспрепятственного проезда в Италию. Она обещала подумать.

Этот разговор с Юнио встревожил меня и в то же время вселил надежду — я ведь привык считать, что больше никогда не получу известий от Монтсе. Собственно говоря, я уже не знал, в нее ли влюблен или в воспоминание о ней. До сих пор я полагал, что Монтсе, живя в Барселоне, не испытывает никаких трудностей и лишений, и вот рассказ Юнио убедил меня в обратном. Если бы это было в моих силах, я бросился бы ей на помощь, но у меня был контракт с мастерской Минуччи. Я даже представить себе не мог, что в этот самый момент Монтсе в барселонском порту ждала посадки на корабль, который отправлялся в Рим.

5

Я не понимал, зачем понадобился Монтсе мой адрес (ведь она говорила, что лучше нам не писать друг другу), пока однажды холодным, дождливым декабрьским утром она не появилась у меня на пороге. Когда я увидел ее в дверной глазок, мне показалось, что она только что вынырнула из воды: волосы ее намокли, по лицу текли дождевые капли. Она не была накрашена и куталась от холода в старое шерстяное пальто, красноречиво свидетельствовавшее о том, в какой суровой бедности она живет. Несмотря на это, красота ее нисколько не поблекла. Лицо сохраняло ровное выражение, большие зеленые глаза блестели, в них читалось спокойствие и здравомыслие. Заглянув в них, чувствуешь себя моряком, после долгого и утомительного плавания заметившим на горизонте луч света, исходящий от маяка, который приведет его в порт. Да, такие глаза вселяли уверенность.

— Монтсе! Как я рад! — воскликнул я.

Она не поцеловала меня, а коснулась моих губ тонкими пальцами.

— Подожди, я вся мокрая, — объяснила она.

Я много раз представлял себе нашу встречу, но эта принесла мне полное разочарование. На какой-то момент мне даже показалось, что передо мной стоит незнакомка. Она взглядом попросила у меня что-нибудь теплое, чтобы согреться.

— Проходи, снимай пальто. Я поищу полотенце.

— Можно мне пожить у тебя, пока я не найду себе квартиру? — спросила она.

Она задала этот вопрос не для того, чтобы оценить свои возможности, а чтобы испытать меня, проверить. Она тоже хотела убедиться, остался ли я прежним.

— Конечно! Считай, что это твой дом.

Вытирая волосы и лицо, она осмотрела комнату и направилась прямо на террасу: тучи висели так низко, что казалось, будто их края вот-вот коснутся пола.

— Значит, вот где ты теперь обитаешь. Мне нравится, — сказала она.

— Здесь еще многое надо сделать. Я даже не успел обставить ее.

Действительно, я так жестко распределил свое время, что не осталось ни минуты на обустройство и прочие пустяки — я боялся, что в свободные часы меня снова охватит уныние.

— Юнио сообщил мне, что ты работаешь архитектором и проектируешь бункеры для итальянского министерства обороны.

— А мне он сказал, что ты занимаешься переводами в издательстве.

— Я ушла оттуда. Там мало платили, и книги были неинтересные. Я решила эмигрировать из Испании.

Монтсе произнесла это с такой естественностью, что сам собой напрашивался вывод: она не понимает, что говорит.

— Эмигрировать?

— Я навсегда порвала со своей семьей, — добавила она.

— Ты ненавидишь своего отца, я понимаю.

— Речь идет о более серьезных вещах. Помнишь, я как-то раз рассказывала тебе о моем дяде Хайме?

— Да, помню эту историю, — подтвердил я.