Карта утрат

Стивен посмотрел на него – утомленно, как и при первой их встрече, а затем, к удивлению Итяня, вернулся к двери и пинком закрыл ее, после чего поставил портфель на пол. На факультете было принято держать двери кабинетов открытыми, “во имя духа единства”, как мягко сказал однажды декан, попросив Итяня не закрывать кабинет, поэтому Итяню нередко чудилось, будто за ним наблюдают.

Стивен вздохнул и оперся ладонями о стол.

– В их возрасте такое случается – сперва они тебе просто названивают, а потом узнаешь о каком-нибудь внезапном недуге… – Китайский у него оказался вовсе не такой изящный, как ожидал Итянь. – Все уладится. Декан к таким вещам относится с пониманием и на несколько недель, пока вас не будет, непременно найдет кого-нибудь на замену. Думаю. Вы еще не поняли, но нам с деканом повезло.

Стивен принялся рассказывать о собственной матери, у которой двумя годами ранее обнаружили рак яичников, отчего он теперь вынужден периодически наведываться в Тайвань. Итянь отрешенно слушал рассказ о больницах, домашних сиделках, экстренных поездках в Тайпей, ощущении неизбывной безысходности. Такой длинной речи от Стивена он еще не слышал, разве что однажды, когда они с супругой пригласили Итяня и Мали на ужин. Вечер тогда получился странный, а Итянь понял, что с утонченной семьей Стивена у него мало общего: выходцы из Тайпея, они знали свою родословную вплоть до королевских особ в эпоху династии Мин. Итянь отмалчивался – обронил лишь, что сам он родом из деревушки в провинции Аньхой, а дальше позволил Мали рассказывать о детстве, которое она провела в пекинском хутуне[3]. Итянь надеялся, что это им ближе. Общались они на английском, а на ужин жена Стивена без зазрения совести подала картонные коробки с едой из ресторана. Итянь понял, что они с Мали важными гостями не считаются. Прощаясь, хозяева предлагали непременно повторить встречу, однако никто из них новой попытки не предпринял.

Ни прежде, ни теперь Итянь не признавался Стивену, что уже восемь лет не был в Китае, а в родной деревне не показывался и вовсе лет пятнадцать. Он опасался вопросов – Стивен наверняка удивится, узнав, что он так давно не бывал дома. Для Стивена Итянь – хороший сын, отвечающий за своих родителей. Обязательства – ядро общей для них двоих культуры. Как объяснить, что пятнадцать лет Итянь не только пренебрегал своим сыновним долгом по отношению к отцу, но они даже ни разу не разговаривали за все это время? Да и Стивен все равно не понял бы.

– Все образуется, – проговорил Стивен напоследок.

Итянь осознал, что почти не слушал его.

– Спасибо, – сказал он.

– Не переживайте, ладно? – улыбнулся Стивен.

Вокруг глаз, за стеклами круглых очков, обозначились морщинки. Такие очки Итянь видел в фильмах шестидесятых годов. Он понимал, что старший коллега гордится, что помогает земляку советом, поддерживает. Проще всего просто кивнуть. Да и смог бы он объяснить, что понятия не имеет, какая помощь ему сейчас нужна?

* * *

Стивен ушел, а Итянь собрал бумаги, сунул в рюкзак и направился к машине. Домой он обычно ехал по живописному шоссе 280, но сегодня вместо приятного, но более длинного маршрута выбрал загруженную трассу 101 – хотел побыстрее добраться до дома и посоветоваться с Мали, как ему поступить.

Дома его ждало разочарование: на автоответчике Мали оставила сообщение – начальница попросила ее поработать сегодня подольше. Мали составляла базу данных для женщины-риелтора, которую называла “миссис Сюзанна” и которая в последнее время учила Мали проводить собственные сделки. Много лет назад, когда у Мали еще не было разрешения на работу, миссис Сюзанна единственная согласилась ее взять к себе, поэтому Мали никогда ей не отказывала.

Итянь полистал записную книжку, прикидывая, с кем бы посоветоваться. Матери не позвонишь – она его звонка не ждет и не сидит в ожидании возле единственного на всю деревню телефона, с которого сама звонить не может. Если позвонить друзьям, Цзюн Мину и Мэй Фану, то придется объяснять и растолковывать. Нет, Мали единственная, кто не потребует объяснений. Итянь уселся за обеденный стол и уставился на входную дверь, которую Мали украсила венком из искусственного плюща. Чтобы в доме было уютнее – так она сказала. Мали всегда думает о том, чего он учесть не в состоянии. Когда они въехали сюда, Итянь окинул взглядом голые оштукатуренные стены бежевых, песочных, светло-коричневых оттенков – он так и не научился их различать, – и внезапно его накрыло одиночество настолько пронзительное, что он оцепенел. Итянь не знал, догадалась ли Мали о его чувствах или ощутила нечто похожее, но, как бы там ни было, именно она предложила развесить по стенам фотографии родственников и оживить квартиру растениями. Это помогло – здесь появилось ощущение дома. У нее всегда удачные идеи. Он знал, что пока не обсудит с Мали звонок матери, сам тоже толком не осмыслит то, что мать сообщила.