Картель правосудия

Кротков, отправившись в туалетную комнату вымыть руки, увидел себя в зеркале и был слегка шокирован такой явной непредставительностью. В подобном виде при других обстоятельствах он не сунулся бы дальше собственного сортира, тем более не явился бы к шефу. С другой стороны, если Ракитская пережила общение с ним без обморока – этот мужлан и подавно вытерпит, не поперхнется.

За столом сидели вдвоем. Кротков отдавал должное кушаньям, с тайной издевкой поглядывая на Сенатора, который, словно обиженное капризное дитя, воспринимающее ужин как тяжелейшую повинность, ковырял специально для него приготовленный в американском стиле бифштекс с кровью.

– Пока ты на нарах загорал, дорогие соседи на нас «наехали»: всех центровых нищих загребли под себя. С нищими я дал им просраться, но теперь так мыслю: эта вшивота – только начало. Следующий на очереди – ты. Смотри не вздумай облажаться и подставить меня еще раз! Удушу собственными руками! – Он вдруг выскочил из-за стола и стал быстро ходить туда-сюда, разрубая рукой невидимых врагов. – Пусть твои дармоеды берут задницы в руки и пройдутся по всем клиентам. Если кто-то предложит сменить «крышу» – немедленно докладывать. Доложат – получат премию, не доложат – выпускай кишки! Без разговоров! Твои предложения?

– Завтра, – твердо сказал Кротков. Когда Сенатором овладевал руководящий бум, он становился совершенно нетерпим к чужому мнению. – Я должен во всем разобраться на месте.

В этот момент зазвонил телефон. Кротков не слышал, о чем говорит собеседник Сенатора, но шеф едва не задохнулся от гнева:

– Началось! Сожгли твой склад. Возьми двоих моих ребят и дуй разбираться! Жду звонка.

БОЙКО 20 февраля, вечер

Подполковник приехал на свою дачу через шестьдесят пять минут после гибели Кати. Девушку внесли в дом и уложили на диван. Его люди, очевидно, не потеряли присутствия духа: диван был накрыт куском брезента.

Пуля прошла навылет и расплющилась о ворота. «Антуан», выскочивший из дома на звук выстрела, подобрал ее в снегу, он же уничтожил следы крови во дворе.

Девушка лежала как живая, казалось, она просто прилегла отдохнуть и сосредоточенно разглядывает что-то на потолке. Длинные светлые вьющиеся волосы с капельками растаявшего снега рассыпались по подушке, уже побледневшее, с легким восковым оттенком лицо, высокий лоб, тонкий нос, разлетающиеся прямые брови, серо-зеленые глаза открыты и неподвижны, руки ей сложили на груди, прикрыв черное от запекшейся крови пулевое отверстие.

Бойко подошел вплотную и опустил ей веки:

– Накройте ее.

«Антуан» бросился исполнять приказание. Но Бойко не мог находиться в этой комнате, даже не видя тела. Непонятно. Ведь он когда-то был на оперативной работе, ему приходилось видеть трупы, и довольно часто, и гораздо более страшные… «Отвык, – подумал он, – или нервы сдают». Он достал сигарету и, щелкнув зажигалкой, жадно затянулся.

– Предложения есть?

– Закопать, – тут же откликнулся «Антуан».

– Зыма на дворэ, всю ночь копат прыдется, да, – его напарник с перевязанной головой не разделял энтузиазма приятеля.

Бойко понимал, что от трупа нужно избавиться, но бесследное исчезновение девушки не отменяет ее поисков, а если будут искать, то могут и найти. Значит, нужно уничтожить тело с концами… или устроить имитацию несчастного случая, или на крайний случай даже убийства, но где-нибудь подальше отсюда. И выглядеть это должно абсолютно достоверно.

По понятным причинам Бойко не желал задействовать других людей. Чем меньше народу участвует в операции, тем меньше вероятность того, что об этом станет известно Уткину. Итак, вывод: необходимо инсценировать несчастный случай, причем на счету каждая минута, ибо чем дольше они думают, тем сильнее коченеет тело и тем проще будет установить расхождение между мнимым и истинным моментом смерти.

Первой мыслью Бойко было ввезти тело в город и бросить где-нибудь в центре, а потом с помощью тех же Сафронова и Осетрова не дать следствию раскрутиться, но он тут же отверг этот вариант: слишком опасно, Уткин-то будет давить на все педали.

А его подчиненные продолжали выдвигать версии:

– Можно утопит в проруби, да? До весны не всплывет, да? А когда всплывет, на апазнават будут года два, да?

– А если рыбак зацепит? Нет, надо кремировать. Андрей Ильич, вы как считаете?

– Нам нужна какая-нибудь катастрофа, авария… что-то в этом роде.

– А как же пулевое отверстие?

– Хорошо, автомобильная авария исключается, что еще?

– Ну, можно взят дробовик и прострэлит ее еще, повторэв эта… траэкторию, вот, а потом бросит в лес – погиб дэвушка на охоте, да, а дружок испугался и сбежал, да?

– Справишься? – обратился Бойко к забинтованному джигиту, который в принципе был неплохим стрелком, но сегодня уже успел опозориться.

– Пастараюс. Но толко если к дэрэву прыслонит, и все равно – упадет ниистествинно, и кров нэ будэт.

– Можно сжечь, – начал «Антуан», – оттащить в…

– Нет, – раздраженно оборвал его Бойко, – при вскрытии все равно обнаружат причину смерти.

– А может, граната или мина?