Картель правосудия

– Производство частично сворачивается, неплатежи, предприятие на грани банкротства, новых сотрудников временно не принимают. Но есть возможность хорошо заработать, собирая милостыню в переходе или в метро. – И доброхот взялся расписывать преимущества профессии нищего: деньги приносите домой, а в конце месяца получаете все те же двести пятьдесят баксов, за полгода сможете одеться-обуться, поднакопить деньжат. Жить будете здесь, бесплатно, кушать тоже. У меня кроме вас двоих живет еще четверо, никто не жалуется, все довольны.

– Гони документы назад, гнида, и вези туда, откуда забрал! – сказал напарник Ковалевского. – И не вздумай финтить: только свистну своим хлопцам – они в момент тебя на перо посадят. – Со щекастого лица хозяина квартиры слезла, казалось, намертво приклеенная елейная улыбка.

– На понт берешь, фраер дешевый? – Он пнул одноногого в грудь и повалил на пол. В это время в квартиру вошел бритоголовый амбал и принял и в без того неравной схватке сторону здоровых и богатых. Вместе с хозяином квартиры они методично отделали безногого, пока тот не перестал шевелиться, Кириллу тоже досталось по первое число.

Вечером он заключил договор на два месяца, получил от жены хозяина сто граммов, пару сосисок с чаем и завалился спать на полу на драном матрасе, в компании еще четырех вернувшихся с промысла безногих. С утра его заставили облачиться в камуфляж с чужого плеча и вывезли к станции метро «Пушкинская», вручив табличку: «Помогите собрать деньги на протез». Один из коллег располагался невдалеке, на противоположной стороне Тверской. Подавали невероятно щедро, за день Кирилл собрал, по его подсчетам, около сотни долларов – почти половину своего месячного заработка. Жена хозяина крутилась все время рядом и каждый час забирала выручку. В девять вечера Ковалевского привезли домой вместе с остальными, не хватало только вчерашнего знакомого.

Он проработал полтора месяца и кассу теперь, как пользующийся доверием, сдавал дважды в день. Однажды хотел обратиться за помощью к милиционеру, но вовремя засек, как тот разговаривает с «хозяином». В тот же день Кириллу повезло еще раз: мимо проходил пацан с батончиком «Баунти», играя складным ножом на кнопке. Кирилла осенило, он тут же сторговал у малолетки то и другое и тщательно спрятал оружие в шоколадный батончик.

Назавтра к нему явился за выручкой левый «инкассатор», имевший все шансы на победу во всероссийском конкурсе «Мистер наглая рожа», и безапелляционно заявил:

– С этого момента работаешь на меня, остальные – тоже, а вечером поговорим подробней.

КРОТКОВ 15 февраля, утро

Ракитская беседовала с Кротковым в маленькой комнате с зарешеченным окном и бетонным полом. Из мебели был только стол и два табурета, с потолка на длинном витом проводе свисала тусклая лампочка без абажура. Кротков нервно курил. Мятый костюм, несвежая рубашка и многодневная щетина – признак нового социального статуса. В нем мало что осталось от самоуверенного щеголя, каким помнила его Ракитская по редким встречам у Сенатора. Только взгляд остался таким же наглым и твердым.

– Какого черта вы там копаетесь? – Кротков был зол.

– Меру пресечения пока изменить не удалось, – объяснила Ракитская. – Но Сенатор уже обо всем позаботился. Скоро мы тебя вытащим.

– Как скоро? Я тут уже пятые сутки гнию. – Его передернуло от мысли, что снова придется возвращаться в опротивевшую, исхоженную вдоль и поперек вонючую камеру.

– Придется потерпеть.

– Сколько?

– Не больше недели, – уверенно заявила Ракитская. – Пока ты держался отлично. Продолжай все отрицать. Ничего неопровержимого на тебя нет, а значит, и волноваться не стоит. Ребята твои тоже не идиоты, и все молчат.

– Надоело: грязь, вонь. Слушай, давай, а… – Он плотоядно посмотрел на нее.

– Что ты имеешь в виду? – не поняла Ракитская.

Кротков сел на стол и принялся расстегивать ее кофточку.

– Василий, ты что? Прекрати немедленно. – Раньше между ними никогда ничего эдакого не было и даже не намечалось.

– Мне сейчас так нужно встряхнуться, хоть ненадолго забыть об этой помойке, почувствовать себя человеком. Мне нужно снять стресс. – Он стащил пиджак, подошел к ней вплотную, заставил встать и, отшвырнув ногой стул, прижал к влажной холодной стене.

– Ну, давай же. – Он заводился все сильнее. Его горячая рука уже была на ее спине и сражалась с хитроумной застежкой бюстгальтера, вторую руку он положил ей на затылок и, запрокинув ее голову, принялся покрывать лицо сухими поцелуями.

Ракитская от неожиданности не сразу нашла в себе силы для сопротивления. Она, конечно, не причисляла себя к пуританам, и секс вне постели не был для нее в новинку, но и к любителям особо острых ощущений она себя тоже не относила. А он уже самозабвенно мял ее грудь и расстегивал «молнию» на юбке.

– Там же охранник за дверью. – Ракитская уперлась руками ему в грудь и попыталась отстраниться.