Картер (ЛП)

Он нахмурил брови, а потом проглотил комок в горле.

— Она пела как ангел.

— Я хотела бы ее услышать.

Когда он не ответил, я тихо сказала ему:

— Моя мама тоже умерла. Мне было пять лет.

Он удивился.

— Как она умерла?

— Автомобильная авария, через минуту после того как она высадила меня возле школы. Это был дождливый день. Ее стеклоочистители не работали. Она поехала на красный свет и была сбита грузовиком.

За эти годы я часто повторяла, что тогда произошло, но я не помнила о ней много. Это размытые воспоминания, смутные сценки в моей голове, голоса, осторожно говорящие мне, что с ней стало. Я помню, что я чувствовала. Я знаю, мне было грустно. Я много плакала, когда я спрашивала о ней, люди продолжали говорить, что она ушла. Когда ушла? Я не могла понять. Но моя жизнь превратилась в вихрь после ее смерти. Я не думаю, что когда-либо останавливалась, чтобы понять, что действительно произошло. Я была отдана под опеку дяди Рассела, и это стало концом.

— Жаль слышать это, — мягко сказал Картер.

Недолго думая, я положила руку на его теплое плечо в утишающем жесте. Это произошло само по себе. Я никогда не касалась ни одного ребенка, но сейчас я чувствовала, что это правильно.

— Сожалею о твоей матери тоже, — ответила я.

Он посмотрел на мою руку, его губы слегка приоткрылись. Какое-то время было лишь молчание и вовсе не было неловко. Я была удивлена этой легкости между нами. Что-то подсказывало мне, что он хотел, чтобы я была здесь. Он хотел, чтобы я слушала не скрываясь. Потому что он был готов подпустить кого-то к своей второй стороне.

— Спой другую песню, — прошептала я ему, указывая на его гитару, — Я хочу, чтобы ты снова пел.

— Как долго? — спросил он, снова сосредоточив внимание на своем инструменте.

— Так долго, как ты захочешь.

Если бы это зависело от меня, я бы сказала, всегда.

Глава 4

После этого он проводил меня домой. Весь обратный путь мы молчали, но на этот раз мы были погружены в свои собственные мысли. Когда мы добрались до моего трейлера, я помахала ему на прощание рукой, и мы расстались. Я села на крыльцо и, не удержавшись, посмотрела на него. Он посмотрел на меня несколько раз, прежде чем исчез внутри своего трейлера, оставляя беспорядок подростковых гормонов (ну почти) позади. Я размышляла над произошедшим, жутко напевая мелодии, случайно пришедшие ко мне в голову, все время улыбаясь себе как идиотка. Все, что я продолжала слышать у себя в голове, это душевный звук его голоса. Это вызывало у меня озноб.

Не обязательно смотреть на него, чтобы любить его голос. Это не имело ничего общего с притяжением. Действительно, в свои тринадцать лет он был необычайно одаренным.

И помни, Лия, — мой разум повторял снова и снова, — ему тринадцать лет, он популярен и великолепен как ад. Тебе двенадцать, ты ненавистна всем и неуклюжа. У тебя нет шансов.

Каким горько-сладким беспорядком была жизнь, заполненная границами и никогда не заканчивающимися воспоминаниями. Очевидная истина ударила мне в лицо, Картер никогда не захочет меня, и все же я была как Мухаммед Али, округляя плечи и поднимая кулаки, чтобы бороться и мысленно укрепляя себя для каждого удара реальности.

Я задалась вопросом о его матери, что она значила для него. Я боялась спросить о ней, только из-за печального взгляда в его глазах. Неужели она умерла в тоже время, когда он переехал в трейлер по соседству со мной. Мысль о том, что он закрывал свою печаль, убивала меня. Если бы я могла быть достаточно близко к нему, что бы позволить мне…

Через некоторое время входная дверь позади меня открылась, и широкая фигура вывалилась, сжимая свои штаны и работая руками над длинными черными волосами. Я опустила свой взгляд и держала его прочно прикованным к земле, когда незнакомец прошел мимо меня, замедлившись на мгновение, чтобы посмотреть на меня.

— Она вне доступа, — вдруг сказал дядя Рассел из-за меня, — ей всего двенадцать.

Я все еще чувствовала тяжелый взгляд мужчины на себе, когда он попятился. Я услышала звук клавиши сигнализации и, когда он был на безопасном расстоянии, я посмотрела на него и увидела, как он открыл дверь своей машины. Просто еще один потрепанный мужик. Ничего нового.

Правда, прежде чем забраться внутрь, он повернулся в мою сторону. Это был лишь краткий миг. Но я почувствовала себя неуютно. Затем он исчез внутри своего автомобиля и уехал.

Я вздохнула с облегчением. Я устала от внимания мужчин ко мне, когда они приходили и уходили. Иногда он были завсегдатаями. Но я бы предпочла их, чем чужаков, как тот, который только что ушел. По крайней мере, с завсегдатаями я знала, что они уважают границы пределов, установленные дядей Расселом. Незнакомцы же были полностью непредсказуемы.

— Как наше настроение сегодня вечером, дорогая? — спросил дядя Рассел, когда вышел и сел рядом со мной.