Картинка в волшебном фонаре

"Что может быть общего между Ниттой и изготовителями фальшивых купюр, разве он мог подружиться с отъявленными мошенниками?" — подумал Хамото.

— А сейчас, не теряя времени, отправимся в мастерскую художника в Сакасита. Буду рад, если составите нам компанию, — предложил Кинуи.

Косигэта шел позади, потом догнал Хамото.

— Не считайте мой вывод окончательным. Это всего лишь предположение. Уж больно все это смахивает на почерк банды фальшивомонетчиков, бежавших сюда из Сэн-дая, — сказал он.

— Под их почерком вы подразумеваете убийство Тоно-муры или Нитты? — недоверчиво спросил Хамото.

— Того и другого.

Они подошли к роще, в глубине которой виднелся храм Гококудзи.

С козырька над храмовыми воротами взлетели голуби, и, покружив в небе, опустились на крышу школы, примыкавшей к территории храма.

— На кладбище Гококудзи много могил военных? — спросил Косигэта.

— Много, — ответил Кинуи. — Достаточно поглядеть на надписи на могильных камнях, чтобы убедиться в этом. Кстати, прежде там вообще было армейское кладбище.

— А вы знаете, что здесь собираются возвести мемориальный памятник погибшим воинам? — вступил в разговор Хамото. — Там, за главным зданием храма, простирается довольно обширная равнина, где прежде располагалось армейское кладбище. Большей частью там были солдатские могилы, которые теперь разрыты, а надгробные камни свалены в кучу.

— Господин Хамото, — понизив голос, обратился к нему Косигэта: — а вы не задумывались над тем, почему Нитта оставил свою визитную карточку на могиле Хаямы?

— Наверное, художник так поступил безо всякой цели. Иного объяснения я не нахожу.

— А почему визитную карточку, оставленную безо всякой цели, родственники Хаямы решили спрятать?

— Должно быть, на то имелась причина.

— Вы говорите причина? Да эта визитная карточка стала поводом для убийства! Понимаете? — взволнованно сказал Косигэта.

Хамото впервые встретился с инспектором, но, глядя на его будто высеченный из камня профиль, сразу же почувствовал, что перед ним человек непоколебимой твердости и отваги.

— Послушай, — обратился тот к Кинуи, — а не сходить ли нам сначала в Гококудзи, а уж оттуда в мастерскую художника.

— Не возражаю, — ответил Кинуи, с удивлением глядя на внезапно помрачневшего Косигэту.

Они прошли через храмовые ворота, миновали прогулочную площадку и поднялись наверх по каменной лестнице. Остановившись на минуту перед средними воротами, на которых были выбиты иероглифы "вечно юным", они вступили в обширный двор, в конце которого виднелось главное здание храма. Здесь росли огромные деревья, отбрасывавшие причудливые тени на устланную опавшими листьями землю.

— Где могила Хаямы? — спросил Косигэта.

— В той стороне, позади чайного павильона, — указал Хамото.

— А где можно найти кладбищенского сторожа?

— Его домик у входа на кладбище. Там он продает цветы и поминальные ароматические свечи.

Хамото пошел впереди, показывая дорогу. Миновав главное здание храма и обогнув чайный павильон, они прошли через рощу вечнозеленых деревьев и оказались у одноэтажного домика, крытого черепицей. Рядом был вырыт колодец, окруженный зацементированной площадкой, на которой громоздились бамбуковые полки с десятками ведерок. На каждом из них черной краской были выведены фамилии усопших.

Там же висела старая, выщербленная доска с нечеткой надписью, которую можно было прочитать, лишь внимательно приглядевшись: "Место отдыха для посетителей кладбища".

Когда они остановились у колодца, из дома вышла сторожиха в переднике.

— У вас на кладбище есть, кажется, могила генерал-лейтенанта Хаямы?

— Хаямы? — Женщина задумалась. — Да-да, я вспомнила. Это в той части кладбища, которая прилегает к улице Миякодэндори. Отсюда довольно далеко.

По-видимому, она решила, что эти трое пришли поклониться могиле усопшего.

— А не посещали ли ее родственники или знакомые в начале этого или в конце прошлого месяца?

— Помнится, они приходили только на могилу, сказав, что заупокойную службу отслужили дома.

— Когда это было?

— Кажется, в начале этого месяца. Подождите, пожалуйста. Я сейчас узнаю.

Громко стуча своими гэта, она вошла в дом и вскоре вышла.

— Оказывается, они посетили могилу двадцать седьмого числа прошлого месяца, — ответила сторожиха.

В глазах Косигэты блеснул огонек.

— Сколько пришло человек?

— Пожалуй, четырнадцать или пятнадцать.

— А кто-нибудь из семейства Хаямы был?

— Наверно. Часть гостей пришла вместе, а некоторые прибыли отдельно к условленному часу.

— Это были родственники?

— По-видимому, да, но точно не знаю. — Женщина подозрительно поглядела на Косигэту. Ее, должно быть, удивили подробности, которые его интересовали. — Если для вас это важно, могу сказать, что пришли и молодые люди, и даже женщины, — добавила она.

— И женщины?

— Да, трое или четверо.

— А вы не заметили среди них человека, похожего на рабочего?

— Все мужчины были в костюмах, а кто из них рабочий — сказать не могу.

— Спасибо.

Косигэта сделал знак Кинуи и Хамото, и все трое направились к выходу.