Картинки дипломатической жизни. Воспоминания сотрудника миссии Российской империи в Вашингтоне, Брюсселе и Лондоне

Предлагаемое издание относится к первым шагам моей службы и заключает в себе впечатления от Америки того времени.

Центральное ведомство

Поступить на службу в Министерство иностранных дел простому смертному не так-то легко.

Я воображал, что всякий молодой человек с дипломом высшего образования и более или менее специально подготовленный для службы по ведомству иностранных дел будет принят с удовольствием.

Я ошибался. Мне пришлось в этом убедиться при первом знакомстве с главарями этого учреждения.

Министерству, в сущности, ни до меня, ни до моих дипломов ровно никакого дела нет; в услугах моих оно вовсе не нуждается, знать меня не знает и знать не хочет.

Беспрепятственный доступ в министерство открыт лицеистам. Молодые люди из этого привилегированного учебного заведения прямо со школьной скамьи переходят в министерство, как из одной комнаты в другую. Это их право. Для остальных никаких определенных правил не имеется. Принимают кого хотят. Образовательный ценз в расчет не идет. В министерство поступают недоросли, не окончившие – а то и не начинавшие – никакого учебного заведения.

Какой-то критерий все же существует, в силу которого одни любы, а другие не любы. Одни жданные и желанные, а другие – непрошеные гости.

Я, очевидно, принадлежу к последней категории.

– У меня нет свободных стульев, – сказал мне министр, – очень сожалею… Приходите осенью, – добавил Н.К. Гире, любезно меня выпроваживая…

Я пришел. На лицах моих будущих начальников я прочел: «Что ты к нам пристаешь? Мы тебе сказали „приходите осенью“, чтобы от тебя отделаться любезной фразой, а ты, наивный глупец, вообразил, что мы тебя в самом деле поджидаем».

Быть может, я читал неверно на восковых физиономиях сановников Министерства иностранных дел, но, судя по кислому виду цербера, отворившего мне дверь в это святилище, я должен был понять, что я сюда не зван.

Для того чтобы быть зачисленным в качестве «сверхштатного причисленного» к одному из департаментов, нужно пройти еще через одно испытание: дается разобрать объемистое «дело» и предлагается составить письменное «резюме» дела. Полагаю, что это делается для того, чтобы убедиться в том, грамотен ли поступающий на службу чиновник. После этой формальности остается еще выждать появления циркуляра министерства.

Как только вышел приказ о моем назначении, следуя установившемуся обычаю, я облекся в вицмундир, «расписался» у министра и обошел всех начальников. Каждый из них говорил мне приблизительно одно и то же: «очень рад»… «садитесь»… и затем через две минуты вставал и отпускал меня. Одни произносили это ласковее, другие посуше, но в общем я вынес впечатление, что, принимая меня, начальники исполняют скучную служебную формальность и рады отбыть ее поскорее. Только один обратился ко мне с вопросом: «Хороший ли у вас почерк?»

В первую минуту я подумал, что сановник шутит, но восковая физиономия его не дрогнула. Он смотрел на меня совершенно серьезно своими бледными оловянными глазами.

– Разборчивый почерк, ваше превосходительство, – ответил я, сохраняя тот же серьезно-деловой вид.

Итак, я был причислен к Азиатскому департаменту.

Две залы со шкафами, столами, бумагами и чиновниками. В одной из зал помещается Ближний Восток, то есть Балканский полуостров, в другой, которая поменьше, – весь Дальний Восток, то есть Персия, Китай, Япония и пр.

Я попал в первую залу; точнее выражаясь, я нахожусь в Турецком столе. У меня есть начальник, он называется «делопроизводитель» VIII класса, над ним есть еще начальник – делопроизводитель VII класса. Все они подчинены делопроизводителю VI класса, который вместе с тем начальник всей залы. Он сидит по средине залы за маленьким столом и управляет всеми нами. Его называют начальником отделения. В следующей зале имеется такой же начальник отделения. Они переговариваются между собой, как капитаны двух кораблей одной и той же компании. А мы все, маленькие чиновники, составляем экипаж этих кораблей, только вместо палубы у нас столы, вместо парусов – бумаги, вместо канатов – перья в руках… Мы сидим за столами, пишем, курим и разговариваем. Разговариваем больше, нежели курим, курим больше, нежели пишем, а корабль тем временем плывет, медленно подвигаясь в неведомое мне пространство…

Описанными двумя залами не заканчивается весь Азиатский департамент. По другую сторону коридора, этой важной артерии министерства, в маленькой комнате, выходящей на двор, сидит какое-то допотопное животное. Его называют вице-директором департамента. Мелкие чиновники не имеют с ним никакого прямого общения, и вообще он редко появляется в нашей зале, но его можно видеть, проходя по коридору, в открытую дверь его клетки. Говорят, он большой работник. Охотно этому верю, потому что он всегда тут, в своей берлоге, сидит, наклонившись грузной, бесформенной массой над письменным столом, и копошится в бумагах…