Картинки похождений бравого солдата Швейка

В участке вахмистр учинил Швейку перекрестный допрос. «Что вы делали в Таборе на вокзале? — спросил вахмистр; такой уж у него был метод. «Разговаривал с солдатами!» — «А о чем вы с ними разговаривали?» — «Какого они полка и куда едут». — «А не спрашивали вы их, случайно, сколько в каком полку солдат?» — «Нет, это я уже давно знаю наизусть». — «Значит, вы досконально информированы о наших войсках?» И тут вахмистр неожиданно спросил: «Русский знаете?» — «Не знаю», — безразличным тоном ответил Швейк. Вахмистр окинул своих подчиненных победоносным взглядом.

Вахмистр вызвал своего унтера в соседнюю комнату я, довольно потирая руки, провозгласил: «Слыхали? Не говорит по-русски! Тертый калач! Во всем сознался, только от самого главного отпирается. Видели, как я его потопил в лавине вопросов?! Каким дурачком прикидывается, прямо идиотик! К таким особо тонкий подход нужен! Принесите ему обед, это, видно, старший русский офицер, штабной какой-нибудь. Сами понимаете, шпионить русские не пошлют какого-нибудь там ефрейтора! Но какая выдержка у этого человека, а? И ведь знает же, что его как шпиона расстреляют! Стальные нервы! Эх, если бы у нас в Австрии было… а… лучше об этом не стоит…»

«… Но и у вас есть энтузиасты, — восторженно продолжал вахмистр. — Читали в «Национальной политике» про обер-лейтенанта Бергера, артиллериста, который забрался на высокую ель и устроил там свой наблюдательный пункт?! Когда наши отступили, он не смог слезть, чтобы не попасть в плен. Тогда он стал ждать, когда наши отгонят неприятеля. Прошло целых две недели, пока он дождался! И все это время он просидел наверху, на дереве, кормился хвоей и обглодал всю макушку, чтобы не умереть с голоду. Когда пришли наши, он уже настолько ослабел, что упал вниз и разбился насмерть. Посмертно был награжден золотой медалью!»

Вахмистр был типичнейшим австрийским жандармом. Когда «сверху» пришло указание завербовать платного доносчика, вахмистр вызвал общинного пастуха, кретина от рождения, по прозвищу Пепка-Прыгни. У вахмистра с Пепкой-Прыгни состоялся следующий разговор: «Знаешь, Пепка, кто такой старик Прохазка?» — спросил вахмистр. «Ме-е-е». — «Не мекай и помни, что так прозвали государя императора!» — «Гошшудаля импелатола…» — «Молодец, Пепка! Так вот, если от кого услышишь, что государь император скотина, или что войну нам не выиграть, придешь ко мне и скажешь, кто это говорил. А теперь, ну-ка, прыгни!» Когда Пепка прыгнул, вахмистр дал ему две монетки по двадцать геллеров и отправил рапорт в округ, что уже завербовал осведомителя.

Однако на следующий день жандармский участок посетил местный священник, который с таинственным видом сообщил вахмистру, что пастух Пепка-Прыгни ему сказал: «Васе плеподобие, пан вахмистл вчела говолил, что гошшудаль импелатол скотина и войну нам не выиглать. Ме-е-е… Гоп!» Вахмистр приказал пастуха немедленно арестовать, и позднее Градчанский суд приговорил его к двенадцати годам за измену, оскорбление его величества и подстрекательство. На суде в ответ на все вопросы Пепка мекал козой, а после оглашения приговора выдавил из себя: «Ме-е-е, гоп!» и подпрыгнул. За это он был дисциплинарно наказан жесткой постелью в одиночке и на три дня переведен на хлеб и воду.

После обеда вахмистр приказал снова привести Швейка. «Как вам понравился обед?» — «Вполне приличный; разве что капусты могло быть чуть побольше. Мясо было хорошо прокопчено. И чай с ромом опять же пришелся кстати!» — «Это правда, что в России пьют много чая? А ром там есть?» — «Ром всюду на свете есть, господин вахмистр!» — «А что девочки? Красивые в России девочки?» — «Красивые девочки всюду на свете есть!» — «Ишь ты, тертый калач! — подумал про себя вахмистр. — Ведь вон как выкручивается! Но какая выдержка, даже бровью не поведет! Русская военная школа!.. Будь я на его месте, у меня бы уже давно поджилки со страху тряслись…»

Вахмистр уже сочинял рапорт в округ, когда младший унтер, оторвав его от этого серьезного занятия, доложил, что Швейк просится за нуждой. «Bajonett auf! Примкнуть штык! — принял решение вахмистр. — Как бы в этом не было чего другого! Когда он войдет внутрь, встанете за уборной, чтобы он не сделал подкоп через яму!» Сам же вахмистр прихватил с собой служебный револьвер и по дороге сказал Швейку: «Это очень хороший револьвер, семизарядный. Бьет без промаха!» И свой ястребиный взор жандармский вахмистр вонзил в дверь сортира, напряженно при этом обдумывая, в какую ногу ему стрелять, если Швейк вздумает совершить попытку к бегству.