Картинки похождений бравого солдата Швейка

В штабном вагоне капитан Сагнер излагал новый порядок шифровки донесений по книге «Грехи отцов», которая была роздана всем офицерам перед отправкой. «Итак, если будет передан приказ: „На высоте 228“, — объяснял капитан, — откроем страницу 161 и найдем на противоположной странице слово „вещь“». Все молча уткнулись в книгу и только кадет Биглер неожиданно отрапортовал: «Осмелюсь доложить, господин капитан, это не сходится!» Приложив немалые усилия, удалось выяснить, что роман состоит из двух частей. У капитана Сагнера был первый том, тогда как у офицеров — второй. Поэтому батальонный командир и его слушатели никак не могли между собой договориться.

В продолжение всего совещания надпоручик Лукаш испытывал зловещие предчувствия. Поэтому он первым бросился из вагона, чтобы отыскать Швейка. «Швейк, как тогда было дело с книжками?» — «Я их отнес в батальон, господин обер-лейтенант. Вообще-то эта книжка в двух томах. Когда мне сказали, чтобы я роздал второй, я подумал, что они все там, видать, вдрызг накачались, потому как книжку надо читать сначала, а не с конца. Я еще у вас, господин обер-лейтенант, по телефону спрашивал, не читают ли теперь книжки задом наперед, а вы мне изволили сказать, что я пьяная скотина!» Надпоручик Лукаш побледнел и схватился за подножку паровоза.

«Продолжайте, Швейк, — сказал Лукаш после паузы, — теперь уже все равно…» — «Вся эта мура с книжками мне сразу показалась немножко не того… Господа офицеры вообще мало читают, а тут еще в военной, стало быть, суматохе…» — «Оставьте свои глупости, Швейк! Если бы вы знали, что вы опять натворили!.» — «Осмелюсь спросить, что я такого ужасного натворил, господин обер-лейтенант, чтобы в следующий раз не сделать. На ошибках человек учится. Вроде того литейщика Адамца из Даньковки, который по ошибке напился соляной кислоты…» — «Вы! Шут гороховый! — заорал надпоручик Лукаш. — Залезайте обратно в вагон и скажите Балоуну, пусть мне принесет из чемодана печеночный паштет. А Ванеку передайте, что он осла кусок!»

Швейк лез в вагон с очень важным видом. Он был преисполнен уважения к собственной персоне! Не каждый же день ему случается выкинуть такое, о чем он сам никогда не сможет узнать, что же, собственно, это было! Вступив в вагон, Швейк передал Ванеку, что он осел, а Балоуну сказал, чтобы он немедленно отнес господину обер-лейтенанту печеночный паштет. Балоун низко опустил голову. «Я его развернул, хотел проверить… может он испортился. Я его попробовал…» — «Сожрали вы его, прямо со станиолем», — сказал ему каптенармус Ванек. «И не стыдно тебе, — презрительно обронил Швейк, — а еще солдат называется?!» — «Не гожусь я для солдатского дела, — рыдая, причитал Балоун, — обжора я… ненасытный!»

«Когда я был денщиком у господина обер-лейтенанта, — рассказывал Швейк, — он иногда посылал меня в ресторан за обедом. И вот, понимаешь, чтобы он, не дай бог, не подумал, что я по дороге половину сожрал, — я лучше за свои деньги брал еще одну порцию! Однажды к нам приходит обер-лейтенант Шеба и ни за что не хочет верить, что моему обер-лейтенанту дают к обеду две куриные ножки. На следующий день надпоручик Шеба посылает своего денщика в тот же ресторан и, само собой, тот принес ему малюсенькую кучку куриного пилава… ну, как младенец в пеленки наложит. Не больше! Обер-лейтенант Шеба, конечно, тут же его по мордам. Дескать, ты половину сожрал!

На следующий день этот солдат, ни за что ни про что избитый, расспросил обо всем в ресторане, рассказал своему хозяину, а тот, ясное дело, моему. Сижу я, значит, вечером с газетой, приходит мой обер-лейтенант, бледный весь, и сразу ко мне. Как, мол, было дело? Я-де его опозорил, и он меня сейчас на месте прихлопнет! «Господин обер-лейтенант, говорю, когда вы меня принимали, то соизволили выразиться, что все денщики воры и подлюги. А тут в ресторане такие маленькие порции…» Тогда мой обер стал рыться по всем карманам, залез в жилетку и дал мне свои серебряные часы. Расчувствовался…»

В штабном вагоне капитан Сагнер резко отчитывал кадета Биглера. «Я сказал достаточно ясно, — кричал капитан, — на склад походной колонной поротно!» А вы плюнули на все к чертям собачьим! Рады стараться, что не пришлось считать порции колбасы?!» — «Осмелюсь доложить, господин капитан, вместо 150 грамм венгерской колбасы нижние чины получили по две открытки!» — «Вы у меня дождетесь! Пойдете под шквальным огнем резать проволочные заграждения!» — закончил капитан и отпустил кадета. С горя Биглер так нализался, что ординарцам Матушичу и Батцеру пришлось втащить его в вагон и уложить на лавке.