Картинки с видами окрестностей мира

* * *

Боли не было, и это был самый хреновый признак. Если после боя у тебя ничего не болит - значит, ты "двухсотый". Смешно - двухсотый ведь означает груз, труп и гроб - но кто и зачем потащит отсюда труп? Лида? Она не видит, не слышит, да и вообще не здесь. Да и не дотащит, нет груза хуже голого тела... Да и нафиг не надо, если честно. Не один ли хрен, где лежать... Как вот здесь - так и неплохо даже. Кстати, может, я как раз уже того? Витаю тут облачком... Кто-то себя сверху видел - но это которые вернулись... Степь, холмики, речка эта, молочно-известковая... Десяток трупов... Ага, грязных панков... И ещё один, полупанк. Или полутруп полупанка...

Посмотреть со стороны как-то не получалось. Наверное, ещё не та стадия ухода. А может, просто врали эти, заглянувшие... Представить получилось только свет в конце тоннеля - совсем уже свет и совсем уже в конце. Да и тоннеля знакомого...

Ну, можно и так. Издалека заходим, с пологого пикирования...

Точка зрения, как на обзоре поля тактического вирт-тренажера, послушно поднялась выше, заложила плавный вираж, отметила и речку молочную, и кисельные берега, и две кучки одежды высветила, и площадки ровной, как просеянной земли в "зоне зачистки" - как будто кто-то аккуратно вытряс из неё опасные, чужеродные и угрожающие предметы. Трупы оставил, только разглядеть их толком Ниндзя не смог, "пикирующая точка зрения" заскользила боевым разворотом, только и успел заметить, что на мохнатых крови почти не видно - наповал сразу, зато сам он разлёгся в хорошей такой луже. Ого разнесло... не жилец явно... Эмоций по-прежнему не было, наверное, сил на них уже не осталось. Ну, мёртвое к мёртвым... И вдруг, как ответ пришло, и мощно так, с ощущением чуть ли не подзатыльника: а вот уж хрен. Не пущу, тем более теперь! Спорить сил не было, тем более с чем спорить-то? Не пустит - так не пустит... Боли по-прежнему не было, хотя с телом что-то происходило. Как будто сотни маленьких упругих ладошек аккуратно обхватили сначала ноги, потом выше, перемещая не тело к себе, а себя под тело.

Меня засосало... какое-то сосало... Опасным это "сосало" не казалось. Вряд ли имеющий целью съесть будет так деликатен. Так, что даже землю из-под тела раздвинул - несмотря не общее бесчувствие, скрип песка ощущался вполне отчётливо.

Неожиданно Ниндзя почувствовал смех. Не услышал - это точно. Уши вполне живого, во всяком случае - пока - тела слышали обычные звуки - шум травы, журчание ручейка, далёкое карканье - местные вороны звучали вполне по-земному. А не ушами, чем-то ещё он вот почувствовал смех - весёлый и немного удивлённый, словно кому-то рассказали нечто занимательное. Пол, возраст и (с учётом встреченных за последнее время людей, полулюдей, не совсем людей и ещё чёрт-те кого) биологическое происхождение существа оставались неясными. Разве что однозначно не робот. Змей одно время мудрил с интеллектом "волка" их отделения, пытался убедить, что он - девушка Маша, погибшая от криминального насилия и в посмертии вселившаяся в разум боевой машины.

Сопротивляться роботу по чину не положено, он послушно отзывался на имя, поругивал за мат в личном общении... но оставался простейшей квазиличностью, как разработчиком и предусмотрено. И так смеяться не умел, хотя имел в аудиокоде восемь вариаций женского смеха и довольно грамотно его применял. Особенно когда Змей по-своему доточил алгоритм...

Ниндзя попытался оглядеться, но ладошки держали плотно.

- Ты чего? - с явным удивлением и даже разочарованием спросил голос - только идиоты дрыгаются с такими ранами.

- Всё, лежу ровно - попытался так же про себя ответить, и его поняли.

- Вот и лежи. Я тебя из одной благодарности должна собрать теперь.

- За что благодарность?

- А это мы потом поговорим. Когда я тебя соберу. Будет больно, но ты будешь спать. Только не упирайся.

Он промолчал, старательно выгоняя из головы мысли. Раз нас будут чинить - это, наверное, хорошо. И лучше не сопротивляться - авось и правда починят. В ответ пришло такое же безмолвное одобрение.