Картины былого Тихого Дона. Книга первая

Как со славной, с восточной со сторонушки
Протекала быстрая речушка, славный тихий Дон;
Он прорыл, прокопал, младенец, горы крутые,
А по правую по сторонушку - леса темные,
Как да по левую сторонушку - луга зеленые.
По Дону-то все живут, братцы, донские казаки,
Донские казаки живут, братцы, все охотнички.
Собирались казаки-други во единый круг,
Они стали меж собой, да все давай делить.
Как на первый-то пай они клали пятьсот рублей,
На другой-то пай они клали всю тысячу,
А на третий ставили красную девицу.
Доставалась красная девица доброму молодцу.
Как растужится, расплачется добрый молодец:
- Голова ли ты, моя головушка, несчастливая!
Ко бою ли, ко баталице ты не первая,
На паю-то, на дуван ты последняя.
Как возговорит красная девица доброму молодцу:
- Ах, не плач ты, не тужи, удаль, добрый молодец:
Я сотку тебе шелков ковер в пятьсот рублей,
А другой ковер я сотку тебе во всю тысячу,
А третий я сотку ковер, что и сметы нет.

Но потом холостая жизнь стала скучной многим, и казаки начали охотно жениться. Жен брали или по-добровольному согласию в пограничных оусских деревнях, или у казаков же в соседних юртах, или уводили у турок, у татар или черкесов. Но в некоторых станицах не женились до самого Азовского сидения. В Верхне-Курмоярской, например, станице помнят, кто была вторая женщина. Это была Чебачиха. Первого младенца, родившегося в этой станице, нянчили всею станицей, а первый зубок у него все с особенным восторгом и радостью смотрели. Горда была им молодая мать! Как же! Растет молодой казак, первый не пришлый, а настоящий гражданин станицы!

В свободное время, зимними вечерами, играли казаки в станичной избе в шахматы, а летом играли на дворе воловьими, овечьими и свиными шашками в айданчики. Этим занимались не только дети, но и взрослые казаки, упражняя меткость глаза. Дети до 15 лет кроме этой игры, обыкновенно, ничего не делали. По домам казаки водки не пили. А пили или на общий счет в станичной избе, или на собственный - в кабаке. Собирались компаниями «с носка по алтынцу» пропить, а за кем жена придет звать из кабака домой, с того брали водки на два алтына.

Торжественные гульбы бывали по большим праздникам. В каждой станице были свои для этого дни. В Верхне-Курмоярской станице, например, общая гульба бывала на Троицын день и на масленицу. Соседние станицы при своих атаманах и стариках, со знаменами, съезжались верхом на рубеж с общественной водкой. На рубеже устраивали упражнения в джигитовке, стрельбе из ружья и лука, примерные бои, что называлось тогда шермициями, и дрались на кулачках. Часто до смерти. В четверг на масленице все собирались на сбор, и станичный атаман отдавал приказ о том, чтобы во время гулянья не было бесчинств. Затем станица разделялась на несколько компаний. Каждая компания выбирала себе ватажного атамана, двух судей и квартермистра. Во всякую компанию выдавали знамена и хоругви. Гулянье шло по домам и улицам до воскресенья; ходили пешком и на конях при оружии. При встречах компаний салютовали и устраивали примерные бои, кидаясь друг на друга в дротики. В воскресенье вечером выносили на станичную площадь столы и скамейки, устанавливали их в круг и ставили напитки и закуску. Со всех сторон, имея впереди ватажных атаманов, сходились и съезжались компании. Приходили атаманы при насеке и старики ставили знамена кругом. Ватажные атаманы садились подле станичногр атамана, затем есаулы и старики. Пили за здоровье Царя и Великого князя Московского, потом за войскового Атамана, всего великого войска Донского и честной станицы. Каждая здравица сопровождалась ружейной пальбой. Все жители станицы, и женщины и дети, сбегались на площадь. Окончивши питье за здравие, все вставали и всем народом молились на восток и прощались друг с другом, целуясь:

- Прости, Христа ради, - говорили при этом, - в чем согрешил.

- Бог простит, - отвечали.

Затем знамена относили в атаманский дом для сдачи, а народ расходился по домам.

Лавок и торговых людей тогда по станицам не бывало. Воровства друг у друга никогда не было. Оставленные где-либо вещи никто не трогал. Потерянные вещи нашедший приносил на сбор и там отыскивали потерявшего.