Картины былого Тихого Дона. Книга первая.

Медлить было нельзя. Ближайшие аулы лежали всего в двух, трех верстах от Гойтемировских ворот. Казаки поскакали к ним. Часть пехотинцев, не желая отставать от казаков, бежала рядом с лошадьми, хватаясь за гривы, за хвост, за стремена. Наконец, показались и аулы. Горцы встретили нац&отряд частой стрельбой из-за плетней, а потом бежали. Аулы были пусты. Казаки нашли там только стариков. При первых выстрелах у Гойтемировских ворот чеченцы угнали свои стада и увели семейства далеко в горы, а сами, схватив оружие, ускакали, чтобы отрезать путь нашим войскам. Майдель с Баклановым зажгли аулы и начали отступать.

До Гойтемировских ворот отступление шло без потерь, но у Гойтемировских ворот собрались толпы конных черкесов, пешие засели по обеим сторонам узкой тропинки и приготовились принять наш отряд под перекрестный огонь. Яков Петрович хотел было насесть на кавалерию, но едва он скомандовал: «Стой», как чеченская конница повернула назад и исчезла в лесу. Тогда Бакланов, перевернув фронт налево в карьере, схватил в свои руки значок и кинулся с кручи прямо в лесистый овраг, внизу которого протекала речка Яман-Су. Не только горцы, но и наша пехота были ошеломлены видом казаков, скакавших полным ходом по таким местам, где только с трудом могли пробираться пешие. Ружейный огонь горцев сразу умолк. Они собирались в кучи, чтобы принять Бакланова в кинжалы и шашки. Но казаки, по знаку Бакланова, на полном скаку спешились и с пиками в руках, пешком, бросились на черкесов. Два батальона Кабардинского полка, бежавшие за казаками, оцепили оставленных казаками лошадей. Началась рукопашная свалка. А в это время человек 80 горцев залезли на высокий курган, стоявший сбоку, и начали обстреливать казаков. Никто не решился пойти и выбить их. Доложили об этом Бакланову. Он весь переменился в лице. И обида за казаков, и гнев на них охватили его. Прискакав к кургану и жестоко отпоров казаков плетью, Бакланов крикнул: «Вперед!» и, выхватив шашку, повел на приступ. Через минуту курган был взят; мы потеряли шесть казаков убитыми, ранеными хорунжего Стоцкого и 25 казаков.

Горцы бежали, оставив 17 тел на месте. Это было славное дело, и Бакланов получил за него чин полковника.

В апреле 1850 года предстояла смена донским полкам, находившимся на Кавказе. Донской казачий 20-й полк должен был идти домой, а с ним вместе и его командир, грозный для горцев Боклю. Но Бакланов был так нужен на Кавказе, без него так осиротели бы полки кавказские, что князь Воронцов очень просил атамана и военного министра об оставлении Бакланова на линии и о назначении его командовать вновь прибывающим полком. Просьба эта была исполнена, и Бакланов получил в команду донской казачий 17-й полк. С ним осталось, по доброй воле, пять сотенных командиров: Березовский, Банников, Поляков, Захаров и Балабин и адъютант его Одноглазков. Осталось и несколько казаков.

Трогательно было прощание Бакланова с 20-м полком. Когда он выехал к полку - все эти железные богатыри, увешанные крестами, плакали от правого до левого фланга, как малые дети. Сжалось сердце у грозного «Даджала», он отвернулся в сторону, махнул рукой и, молча, выехал из ворот укрепления. За ним потянулись и его сотни. Он проводил их до Карасинского поста и там распростился со своими боевыми товарищами.

Пришедшие с Дона казаки расспрашивали у старых, что за командир Бакланов.

- Командир такой, - говорили казаки, - что при нем и отца родного не надо. Если есть нужда - иди прямо к нему: поможет и добрым словом, и советом, и деньгами. Простота такая, что ничего не пожалеет, последнюю рубашку снимет и отдаст, а тебя в нужде твоей выручит. Но на службе, братцы мои, держите ухо востро: вы не бойтесь чеченцев, а бойтесь своего асмодея: шаг назад - в куски изрубит.

Бакланов сейчас же принялся и из нового полка готовить железных богатырей, героев-баклановцев.

В этом году мы проводили новую линию и прорубали в лесах широкие просеки для того, чтобы обезопасить себя от нечаянных нападений неприятеля. 8 августа, когда назначенные на рубку леса на реке Мичике части стали подходить к лесу, они были встречены ружейным огнем. Лес оказался занятым горцами. Послали за орудиями. Но орудия еще не прибыли, как 5-я рота Кабардинского полка, составлявшая правую цепь, спустилась в овраг и с криком «Ура» кинулась в лес. Загремели из леса меткие чеченские выстрелы и начали валиться люди. На поддержку пятой роте побежали две роты резерва. Начался жестокий рукопашный бой в лесной чаще. Уже девяносто солдат выбыло из строя убитыми и ранеными, чеченцы начали одолевать наших.

Бакланов в это время находился на левом фланге, где расставлял цепь. Вдруг на взмыленной, запыхавшейся лошади подскакивает к нему офицер Кабардинского пехотного полка и докладывает:

- Полковник, спасайте кабардинцев! Нас рубят! Весь правый фланг в чрезвычайной опасности!