Картины эксгибициониста

Я не стал его трогать — пусть сидит себе — пока я пишу лучшее дерьмо на свете! (Тот же подход я использовал в Филадельфии, когда голова Рика Уэйкмана появилась во время моего соло на фортепиано.) Патрик просидел около часа, затем поднялся и помахал на прощание.

Поскольку Эндрю Лейн находился с нами в дороге, вечеринки после шоу организовывались более изощрённо. Швейцарский промоутер пригласил группу и её окружение на ужин в очень респектабельный ресторан. Я принёс собой обязательную бутылку коньяка, в которой Эндрю и я проделали к тому времени солидную утечку. Содержимое, в свою очередь, проделало серьёзную брешь в нас, что привело к киданию хлебом друг в друга, когда подали основное блюдо. Метрдотель высказал своё неудовольствие, так что, когда подали десерт, мы с Эндрю ели его под столом, продолжая кидаться едой и приканчивая коньяк. Затем мы поехали в ночной клуб, где я плюхнулся на софу, а ноги положил на стол. Охранник подошёл и попросил убрать ноги со стола. Я буквально исполнил его просьбу, вытащив ноги из туфлей, убрав их со стола, но оставив там свои башмаки. Охранник нанёс ответный удар, схватив башмаки и удалившись. Пришлось тусоваться в одних носках. Глядя в прошлое, это кажется несколько жалким зрелищем, но такова жизнь на гастролях, и я всегда жаждал новых развлечений. Которые не заставили себя ждать.

Когда ELP приехали на Халлештадион в Цюрихе, швейцарское отделение Ангелов Ада выступило в роли охраны, в своём милом стиле. Несмотря на плохие отзывы, которые получили парни со времён концерта Rolling Stones в Альтамонте в 1969–м, на самом деле они отлично справлялись с работой. У них к тому же был впечатляющий отряд мотоциклов.

Времени, чтобы вылезти из насквозь промокшего сценического одеяния, было едва–едва. И тут появился Эндрю и сообщил, что один из Ангелов почтёт за честь, если я поведу его мотоцикл. Я обсушился, надел кожаную куртку и покинул стадион в окружении эскорта из тридцати Ангелов Ада. Парень, чей байк я вёл, сидел за спиной кого–то ещё и пытался объяснить мне как лучше переключать передачу: выжать сцепление и пяткой с силой выжать передачу. Все вместе, мы производили внушительный рёв на улицах Цюриха. Никогда не забуду лицо постового, когда он увидел, как тридцать байков ломятся на него. Мы сразу получили зелёный свет.

— Куда мы едем? — просил один из Ангелов, который казался главным.

— Отель Атлантик! Я угощаю выпивкой.

Мотоциклы как попало припаркованы у отеля. Самые нетерпеливые заехали прямо в холл. Персонал и постояльцы обмерли, а мы с Ангелами направились в бар, где погрузились в разговоры о мотоциклах. Нас моментально прервала охрана с овчарками с целью вышвырнуть нас вон. Их попытка была встречена смехом одетых в кожу друзей. Вторая попытка была более дипломатичной, обращенная непосредственно ко мне: «Мистер Эмерсон, не могли бы ваши друзья убрать мотоциклы из холла».

— Погодите… Я должен с ними поговорить.

Проявив весь свой дипломатизм, насколько позволил коньяк, я подошёл к главарю.

— Мои парни сделают это для тебя. Ты попросил нас, я это сделаю. А не для этих засранцев, — указал он на секьюрити.

Петер Цумштег тоже работал у нас. Наши взаимоотношения были более здравыми. Мы ещё находились в Швейцарии, когда Петер как–то вечером предложил съездить на выставку необычного художника где–то на окраине Цюриха.

— Этот парень необыкновенен. Он также твой большой поклонник. Не знаю, может быть он нарисует обложку к вашему новому альбому, — говорил с энтузиазмом Петер.

К дому Х. Р. Гигера[70] мы подъехали затемно, хозяин открыл дверь: с виду нормальный и адекватный человек. Вероятно, у него высокая переносимость к тому, что он принимал, или к тому, что приняли мы… в общем, он нас пригласил внутрь. Был он пухлым коротышкой, а вот его жена/подруга — сногсшибательная/великолепная. Я не мог не заметить удивительных губ, когда она подала к столу вино. Освещения было как раз достаточно, чтобы увидеть их. Комната, в которой мы находились, производила впечатление величественного готического собора, построенного сумасшедшим сталелитейным заводом. Детские ангельские лица в презервативах смотрели на нас с тем же бесцветным взглядом, что и их создатель. Все вещи были оттенка чёрного. Стулья столовой словно созданы из человечьих костей, наверно так оно и было. Они не приглашают вас присесть, но если вы усядетесь в одно из них, то останетесь в нём навечно.

Перед тем, как зайти в студию Гигера, я попросил воспользоваться туалетом, который выглядел тоже недружелюбно. Сидушка унитаза в виде рук, обнимает ваши булки, пока вы гадите в него. Рядом торчала кровавая рука с капельницей. Если вас мучает запор, от него точно не останется и следа, когда вы оттуда выйдете.

В студии Гигер показал мне книги, вдохновляющие его, в основном на медицинскую тематику с фотографиями кожных и венерических заболеваний. «Посмотри на это! — Гигер указал на ужасного вида септическую вагину. — Какой удивительный ландшафт». Чтобы оценить это, мне бы потребовалось принять то же, что и он.