Картины эксгибициониста

Как–то вечерком я зашёл в студию. Грег записывал партии акустической гитары. Я был удивлен, потому что совершенно не ожидал от него этого. Но вот он сидел и наигрывал тему на три четверти в стиле кантри–энд–вестерн. Почти народная по духу тема, и я подумал, что она выпадает из того, что мы записали. Появился Карл.

— Ты в курсе, что происходит? — спросил я.

Карл пожал плечами, и мы продолжили слушать.

Когда вышел Грег, я спросил его, откуда взялась эта вещь. Он попытался уклониться от ответа, но в тот редкий момент проявления скромности сообщил, что «немного развлёкся». Так как Карл присутствовал в студии то возник вопрос, не возражает ли Грег, если будет наложена партия барабанов?

Это оказалось нелегко сделать, так как дорожки с метрономом не было, но Карл согласился попробовать без неё. Вот в чем разница между записью альбома, гастролированием и поездкой домой в Бирмингем. Пока шла запись, я сидел и слушал, как Грег дописывал бас и вокал. Чем больше я слушал, тем больше мне нравилась песня, почти как джазовый вальс. В конце было слишком много бренчания, и я предположил, что здесь найдется место для синтезатора. Я договорился с Эдди попробовать залатать пустоту в концовке. Инструмент стоял в студии так долго, все, включая Эдди и меня, боялись дотронуться до него. Мы запаслись кучей кабелей.

— Я думаю, если я всуну этот штекер в это гнездо, мы получил такой–то шум, — сказал Эдди.

Я с надеждой нажал на клавиши и был вознаграждён достаточно слабым тоном.

— Попробуй этот штекер с другим осциллятором, — предложил я.

Эдди сделал, и я снова нажал на клавишу. В этот раз звучало обнадёживающе, мы ещё немного повозились с настройкой осциллятора. Остался ещё один осциллятор, мы поступили с ним тем же способом. Эдди вернулся в кабину звукорежиссера, чтобы довести до ума оставшийся трек, а также выдать мне наушники, чтобы я мог слышать «картинку целиком». Пока настраивали уровень громкости, я развлекался с кнопкой эффекта портаменто; можно плавно перетекать из одной ноты в другую. Я сделал пометку в уме, что нужно использовать этот эффект при записи. Грег нашел переключатель интеркома и у меня в ушах зазвенело.

— Мы поставим тебя в конец.

— ОЙ! Выключи чертовы наушники.

— Прости!

Я смотрел на Грега и Эдди и ждал сигнала, когда играть. Начав импровизировать, я просчитал все варианты, которые можно развить из заданной темы. Я видел бесконечное число фишек, которые можно сыграть в этом простом модальном окончании. Закончив, я увидел два счастливых лица в кабинке.

— Зайди и послушай, — снова заорал Грег через интерком.

— А, ладно тебе. Это же всего лишь прогон. Давайте ещё раз повторим, и я реально зажгу.

Но они настаивали, так что пришлось послушать. Но меня не впечатлило. Даже когда плёнки отправили в звукозаписывающую компанию, я считал, что это самое посредственное соло, которое я сыграл в жизни.

Наконец огромный контейнер приехал ко мне в квартиру прямо из Буффало, штак Нью–Йорк. Я нетерпеливо открыл ящик и — вот он — мой синтезатор Moog! Его изобретатель, доктор Роберт Муг, написал: «Все наши продукты предназначались в качестве приложения к студиям звукозаписи, для использования на гастролях они не пригодны. Я понимаю, что вы хотите брать инструмент с собой в турне, поэтому в качестве эксперимента мы установили набор настроек, которые позволят создавать вам до восьми разных звуков. Желаю удачи».

Я попытался настроить синтезатор, что оказалось непросто сделать, так как инструкции не прилагалось. С таким же успехом я мог построить собственную телефонную станцию. Через час я понял, как его включать, и всё. Пришлось позвонить Майку Викерсу, который мог понять мою растерянность.

— Ты можешь привезти его ко мне и оставить на неделю? — спросил Майк.

Неделю спустя Майк позвонил и сообщил, что ему удалось настроить только четыре комбинации, и то с большим трудом. Я вовеки ему благодарен. До нашего первого концерта оставались считанные недели, а я сильно хотел, чтобы синтезатор играл значимую роль во время дебюта.

Но он все ещё глючил.

Если температура окружающей среды менялась больше, чем на десять градусов, настройки сбивались. Там был счётчик частоты с цифровым дисплеем, по которому я мог немедленно реагировать на состояние всех трёх осцилляторов во время игры, но это требовало определенной ловкости. Играя правой рукой, левой мне приходилось настраивать Moog — последующие шесть лет прошли именно в таком стиле.

Мы подготовились к первому выступлению где–то в Плимуте; фестиваль на острове Уайт тоже был на подходе. Теперь я имел хоть какое–то понятие, как зазвучит наш материал, несмотря на то, что мы ещё ни разу не исполняли его как группа. Если, если всё пройдет хорошо, что тогда мы сыграем на бис? Я предложил «Nutrocker», старый хит группы B Bumble and the Stingers.

— Я не думаю, что нам следует играть это. Это же старый рок–н–ролл, — сказал Грег, но все же разучил её.