Картины и голоса

Двухкомнатная квартира в гетто. Вход в кухню. На кухне устроилась семья Яхецов, состоящая из пяти человек, но один из Яхецов, ешиботник Иче, восемнадцати лет, спит в первой комнате. Там же разместилась семья Пергаментов - отец, мать, сын Лео, бывший студент, и дочь - двенадцатилетняя девочка, а за занавеской - Жюль Розенблюм, из Антверпена, еще недавно, кажется вчера,молодой архитектор. Спят на столах, на полу. В следующей комнате живет семья Королей - отец Моисей, мать Розалия и дочь Мария.

Столетиями евреи обитали в городе католического славянства. Как во всяком своеобразном городе (собственно говоря, в этом и состоит своеобразие города), здания, улицы, деревья были здесь прочно соединены таинственной, живой связью с разноязыкими горожанами. Таинствен-ную, чудесную эту связь можно уничтожить, но для этого потребны десятилетия, иногда - века. И до сих пор, когда люди в сопровождении колоненфюрера отправляются на работу в город, а ветер шумит в сучьях деревьев, им чудится, будто слышат не только польскую, не только немецкую, но и еврейскую речь.

Немцы решили уничтожить естественную связь города с евреями быстро и основательно. Памятники готики и барокко оцепили колючей проволокой. Узкие, кривые улочки окраины замуровали кирпичом, заколотили досками. Даже вход со стороны города в костел заколотили досками, забили заднюю калитку, и в костеле пустота. Вот и образовалось гетто, куда согнаны все оставшиеся в живых евреи, зажиточные и бедные, почтенные семейства и плебс. Впрочем, самые бедные жили здесь и раньше, например Короли, которым принадлежала вся эта двухкомнатная квартира. Есть несколько десятков западных евреев, им хуже всего, они здесь всем чужие, не привыкли к восточной нищете.

Выход из гетто - только через старинные ворота, еще недавно - ненужные городу свидетели славянского средневековья. На воротах - немецкая надпись: "Внимание! Еврейский квартал. Опасность заражения. Посторонним вход запрещен". Так как город до первой мировой войны принадлежал Австрии, то немецкий язык здесь не забыт.

Гетто - республика обреченных. Под тяжелым мечом гестапо, выкованным полуторатысяче-летней немецкой обиженной завистью к Риму и миру, эта гибнущая республика существует почти три года, чтобы перестать существовать. Она управляется трепещущим Юденратом - еврейским советом. Члены Юденрата назначены уполномоченным гестапо из числа состоятельных или уважаемых евреев. Исключение - Цезарь Козловский, но он - креатура Чаковера. У Юденрата есть отделы: питания, квартирный, культурный, похоронный. Последний представляет собой черный катафалк с дохлой клячей. Система гетто, как это ни странно, повторяет систему третьего рейха. У немцев нет фантазии.

Уполномоченному гестапо непосредственно подчиняется арбайтсамт управление труда. Здесь, при участии членов Юденрата, распределяют на работу в мастерских - слесарных, сапож-ных, швейных, вязальных, часовых. Мастерские обслуживают немцев. Здесь же комплектуются бригады для работы на стройках в городе, за воротами гетто. Работающим выдают желтые карточки, они несколько лучше синих и розовых, которые получают женщины, если не работают, дети и глубокие старики. Вот почему все хотят работать. Больные притворяются здоровыми, чтобы иметь желтую карточку. Самые умелые ремесленники получают фахарбайтер аусвайс. На этих удостоверениях, тоже желтого цвета, печать: шестиконечная звезда и немецкие буквы: "Поли-цейская комендатура". Такие же аусвайсы, по которым полагается повышенная норма пита-ния, выдаются членам Юденрата и геттовским полицейским.

Работа на стройках в городе, хотя и нелегкая, весьма ценится. Во-первых, ежедневно две-надцать часов перестаешь дышать воздухом гетто, воздухом умирания, во-вторых, иной сердо-больный поляк или даже немец даст тебе кусок хлеба, узнаешь военные сводки, в их лживом тексте ищешь тень надежды. Когда строители возвращаются в гетто, их тщательно обыскивают. Если у кого-нибудь находят хлеб, припрятанный для мамы или для детей, нарушителя уводят на кладбище и расстреливают. Это делают полицейские. Евреи-полицейские.

В гетто есть больница, библиотека, парикмахерская, лавки, где по карточкам продают продукты (очереди длинные, продуктов не хватает на всех), два интерната для сирот, две школы. Есть и гимназия, но она полупуста, потому что старшеклассники работают в мастерских. В гимназии училась и Мария, пока не устроилась в швейной мастерской. Но она хочет сдать экзамены экстерном.

В комнате Королей сейчас Мария, решающая задачу по алгебре, и зашедший к ней Вольф Беньяш, бывший студент политехникума. Ему двадцать один год, он высок и кудряв. Он работает в городе, вне гетто, на строительстве военного объекта. Туда устроил его отец, когда-то известный в городе инженер Натан Беньяш. Вольф смотрит в окно, видит потемневшую от времени и замолкшую от горя хасидскую синагогу.