Картины Италии

Во всем мире известны конные скачки – палио – на пьяцца дель Кампо, где состязаются представители контрад. На это шоу съезжаются отовсюду, платя несметные деньги за место на балконах окружающих зданий или за столиками окаймляющих площадь ресторанов и кафе.

Но внутрисиенское местничество – вовсе не только палио. До сих пор браки совершаются чаще всего внутри своей контрады. Человек, давным-давно живущий в Чикаго или Буэнос-Айресе, и даже его дети скажут: я из контрады Жирафа.

Над этим можно посмеиваться, но почтительно не завидовать – нельзя.

Названия контрад – в основном по животным. Есть, правда, Башня, Волна, Лесная Чаща. Но остальные – фауна. Знак контрады Пантеры, статуя с фонтаном, размещался прямо под нашими окнами. Бронзовая пантера склонилась над струей, журчание которой тревожило в послеобеденную сиесту. Штаб-квартира нашей (ну да, нашей – привыкаешь быстро) контрады находится рядом, на виа Сан-Кирико, – уютная, с террасой, откуда открывается панорама на собор.

Два квартала в сторону, и на улице Томмазо Пендолa – штаб-квартира контрады Черепахи. Мемориальная доска извещает, что в 1904 году сюда приходила Маргарита Савойская, королева Италии. На углу фонтанчик с изваянием Черепахи в объятиях кудрявого паренька.

Другой стороной Пантера граничит с Улиткой, о чем извещают изображения брюхоногого моллюска на каждом доме.

Какое замечательное дополнение к общепринятой топографии – эта интимная, домашняя, по-настоящему внятная только своим. От глобализации никуда не деться, и не надо – очень много от нее пользы. Но время от времени так отрадно в контраде – если, конечно, ты заслужил, чтобы она у тебя была.

Быть может, в трепетном до болезненности отношении сиенцев к своему городу истоки выдающегося явления мирового искусства – сиенской школы. Фрески Амброджо Лоренцетти в Палаццо Пубблико – первое монументальное произведение на светскую тему, опровергающее общепринятое мнение о том, что та эпоха трактовала мир исключительно в религиозных понятиях.

Сиенцы обожествляли Сиену – здесь, что ли, ответ.

И еще: во времена монархий – безудержное прославление республики.

Все это имело бы лишь историко-академический интерес, если б не главное: фрески Амброджо увлекательно рассматривать. И чего только не разглядишь, если глядеть внимательно и долго. Вот справа за воротами города, «Хорошего города-республики», перед охотником с соколом на перчатке едет на гнедом коне дама в роскошной алой юбке. А лошадиная морда плавно обрамляет сжавшегося на земле нищего, полустертого от времени. У него посох и протянутая за подаянием чаша. На нем странная широкополая шляпа – и фасон шляпы, и то, как он сидит, скрестив ноги, указывают на восточное происхождение: возможно, китаец или, скорее, монгол – монгольские рабы не были такой уж редкостью в Тоскане. В любом случае перед нами францисканский штрих внимания к «незначительному» человеку.

Это надо увидеть. Это стоит увидеть. И это – только один мелкий пример.

Вообще, смелость и уникальность фрески Амброджо в том, что он прокламировал возможность совершенного общества в современном городе, а не поместил идеал, как это было принято всегда – и до, и после тоже – в некий доурбанистический Золотой век.

Но – по порядку, к этим фрескам надо еще прийти.

В Палаццо Пубблико, увенчанном стройной башней Торре-дель-Манджа, – множество интересного и ценного, точнее бесценного. Целый зал, расписанный Спинелло Аретино. «Маэста» Симоне Мартини и его одинокий воин Гвидориччо да Фольяно. Они – в зале, сохранившем название, но утратившем то, что дало ему имя: называется Sala del Mappamondo. Амброджо Лоренцетти соорудил здесь исчезнувший сейчас не то глобус, не то, что более вероятно, какой-то цилиндр с картой по окружности (mappamundus volubilis – «крутящаяся карта мира»). Почти семьсот лет назад Амброджо создал предмет из анекдота и из среднеазиатской сегодняшней реальности. Юмористический «Глобус Украины» и возвышающийся в Ташкенте у комплекса правительственных зданий «Глобус Узбекистана» предваряются этим «Глобусом Сиены»: тосканский город размещался в центре известного тогда мира. Вращающаяся карта была огромна – около пяти метров в диаметре. Еще в середине XVIII века она существовала, есть описание.

Но все в Палаццо Пубблико устремляется к Sala dei Nove, Залу Девяти (он же – Sala della Расе, Зал Мира). Три стены в помещении размером 14,04 на 7,07 метра расписал Амброджо Лоренцетти. Четвертую стену оставили для окон на площадь – чтобы передохнуть после чтения этого стенного учебника.

Входивший сюда первым делом видел западную стену – «Город под властью тирании» (распространенное название «Плоды дурного правления» – позднейшее изобретение). Как у Данте его «Божественная комедия» начинается с «Ада», так и здесь царство темных сил предвещает далекое, но неизбежное торжество справедливой республики.