Читаем Картины Италии полностью

ОТВЕТ. Неотвлекающий – поезд, автобус. Когда ты можешь бездумно глазеть по сторонам. Пешком? Ну, пешком много не пройдешь! Так, конечно, пешком – это в первую очередь, сколько можно пройти, столько прохожу. Это себя оправдывает – ты видишь все в каком-то внятном темпе. Я тут недавно читал занятную книгу – путевые заметки по Италии русского православного епископа, в середине XIX века был такой Порфирий Успенский. Он возглавлял русскую православную миссию в Иерусалиме и, возвращаясь в Россию, проехал через Италию. Его в основном интересовали православные следы в Италии, он об этом интересно пишет, но там есть такая маленькая деталь – он едет из Венеции в Милан на поезде, 1854 год. И пишет примерно следующее: «К сожалению, о дороге сказать ничего не могу, потому что ехал на поезде, и все так мелькало по сторонам, что я ничего не разглядел». Ну, представьте себе, какая скорость поезда была в 1854 году – километров сорок в час, наверное. Но для человека, привыкшего к ходу лошади, – максимум, это было что-то бешеное. Конечно, чем медленнее ты идешь, тем больше ты видишь, это понятно. Но мы-то с вами успеваем из поезда рассмотреть все, что нужно, а вот епископ Порфирий никак не мог, все равно что сейчас мчался бы он на космической ракете.

ВОПРОС. А в какое время года вы больше любите путешествовать?

ОТВЕТ. Ну, я вообще лето не люблю. Я бы его упразднил, была бы моя воля. Упразднил бы лето и зиму. Оставил бы осень и весну, переходные времена года, так что они и есть самые лучшие. Причем это имеет и такое реальное картиночное подтверждение – весной все расцветает, и, как правило, все страны, которые мне интересны, то есть Северного полушария, весной самые привлекательные. А осень замечательна плодоношением. Все рынки завалены местными фруктами и овощами, самыми вкусными, красивыми и нарядными.

ВОПРОС. Какие мысли возникают, когда встречаете за границей соотечественников?

ОТВЕТ. Хорошие, особенно когда встречаешь их в таких местах, где встретить не думаешь. Я русских людей встречал в самых диковинных местах, на вершине Этны, например. Это всегда очень интересно, и ты испытываешь естественную симпатию к человеку. Потому что, раз он забрался в такие края, значит, у него приблизительно одинаковый с тобой образ мыслей, что далеко не всегда так, не всегда правда, но первый– то позыв хороший. Меня не раздражают соотечественники за рубежом, как раздражают очень многих. Бывает, говорят: «Вы знаете, мы туда не ездим, там столько русских!..» А ты кто такой?! Этот снобизм мне отвратителен…

ВОПРОС. Если бы у вас была возможность попутешествовать во времени, в какую страну и эпоху вы бы перенеслись?

ОТВЕТ. В Рим первого века, Августовские времена. Эпоха Овидия, Горация. В Венецию, разумеется, скорее всего, в начало шестнадцатого века, в эпоху Беллини, Карпаччо, Тициана. И наверное, в Россию начала девятнадцатого века. Какое-нибудь второе десятилетие, условно говоря, в пушкинскую Россию. Мне очень интересно было бы посмотреть, что там на самом деле было и насколько правда то, что я знаю из книжек.

ВОПРОС. Продолжите, пожалуйста, фразу: путешествие для меня – это…

ОТВЕТ. …удобный, доступный и веселый способ самопознания.

ВОПРОС. Вы были близким другом Сергея Довлатова. Он любил путешествовать?

ОТВЕТ. Нет. Ни путешествия, ни еда – это его не интересовало. Довлатов был «канализированным» человеком. Есть такое отвратительное слово. Кроме литературы, его ничего не интересовало. Немножко его интересовало кино, по преимуществу американское, и еще немножко джаз. И все. Он умудрился, прожив более десяти лет в Нью-Йорке, ни разу не побывать ни в одном музее. И активно сопротивлялся попыткам его туда завлечь. Литература составляла его жизнь в полной степени.

ВОПРОС. А Иосиф Бродский?

ОТВЕТ. Бродский совсем другое дело. Бродский очень любил путешествия, понимал толк в еде, понимал толк в вине. Мы с ним много раз ходили в китайские рестораны в Чайнатауне в Нью-Йорке и в итальянские кафе в Литл-Итали. Он был очень правильный путешественник. Перед своими поездками я не раз звонил ему с просьбой: Иосиф, вы были в таком-то месте на Сицилии? Был. И сразу четкие, не вяжущиеся с образом какого-то надмирного поэта рекомендации. Там-то посмотрите то, не пропустите это. Очень хороший ресторан такой-то такой-то. И эти рекомендации меня ни разу не подводили.


Перейти на страницу:

Все книги серии Италия — Россия

Палаццо Волкофф. Мемуары художника
Палаццо Волкофф. Мемуары художника

Художник Александр Николаевич Волков-Муромцев (Санкт-Петербург, 1844 — Венеция, 1928), получивший образование агронома и профессорскую кафедру в Одессе, оставил карьеру ученого на родине и уехал в Италию, где прославился как великолепный акварелист, автор, в первую очередь, венецианских пейзажей. На волне европейского успеха он приобрел в Венеции на Большом канале дворец, получивший его имя — Палаццо Волкофф, в котором он прожил полвека. Его аристократическое происхождение и таланты позволили ему войти в космополитичный венецианский бомонд, он был близок к Вагнеру и Листу; как гид принимал членов Дома Романовых. Многие годы его связывали тайные романтические отношения с актрисой Элеонорой Дузе.Его мемуары увидели свет уже после кончины, в переводе на английский язык, при этом оригинальная рукопись была утрачена и читателю теперь предложен обратный перевод.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Александр Николаевич Волков-Муромцев , Михаил Григорьевич Талалай

Биографии и Мемуары
Меж двух мундиров. Италоязычные подданные Австро-Венгерской империи на Первой мировой войне и в русском плену
Меж двух мундиров. Италоязычные подданные Австро-Венгерской империи на Первой мировой войне и в русском плену

Монография Андреа Ди Микеле (Свободный университет Больцано) проливает свет на малоизвестный даже в итальянской литературе эпизод — судьбу италоязычных солдат из Австро-Венгрии в Первой мировой войне. Уроженцы так называемых ирредентных, пограничных с Италией, земель империи в основном были отправлены на Восточный фронт, где многие (не менее 25 тыс.) попали в плен. Когда российское правительство предложило освободить тех, кто готов был «сменить мундир» и уехать в Италию ради войны с австрийцами, итальянское правительство не без подозрительности направило военную миссию в лагеря военнопленных, чтобы выяснить их национальные чувства. В итоге в 1916 г. около 4 тыс. бывших пленных были «репатриированы» в Италию через Архангельск, по долгому морскому и сухопутному маршруту. После Октябрьской революции еще 3 тыс. солдат отправились по Транссибирской магистрали во Владивосток в надежде уплыть домой. Однако многие оказались в Китае, другие были зачислены в антибольшевистский Итальянский экспедиционный корпус на Дальнем Востоке, третьи вступили в ряды Красной Армии, четвертые перемещались по России без целей и ориентиров. Возвращение на Родину затянулось на годы, а некоторые навсегда остались в СССР.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Андреа Ди Микеле

Военная документалистика и аналитика / Учебная и научная литература / Образование и наука

Похожие книги

Том 4. Материалы к биографиям. Восприятие и оценка жизни и трудов
Том 4. Материалы к биографиям. Восприятие и оценка жизни и трудов

Перед читателем полное собрание сочинений братьев-славянофилов Ивана и Петра Киреевских. Философское, историко-публицистическое, литературно-критическое и художественное наследие двух выдающихся деятелей русской культуры первой половины XIX века. И. В. Киреевский положил начало самобытной отечественной философии, основанной на живой православной вере и опыте восточно-христианской аскетики. П. В. Киреевский прославился как фольклорист и собиратель русских народных песен.Адресуется специалистам в области отечественной духовной культуры и самому широкому кругу читателей, интересующихся историей России.

Александр Сергеевич Пушкин , Алексей Степанович Хомяков , Василий Андреевич Жуковский , Владимир Иванович Даль , Дмитрий Иванович Писарев

Эпистолярная проза
Андрей Белый и Эмилий Метнер. Переписка. 1902–1915
Андрей Белый и Эмилий Метнер. Переписка. 1902–1915

Переписка Андрея Белого (1880–1934) с философом, музыковедом и культурологом Эмилием Карловичем Метнером (1872–1936) принадлежит к числу наиболее значимых эпистолярных памятников, характеризующих историю русского символизма в период его расцвета. В письмах обоих корреспондентов со всей полнотой и яркостью раскрывается своеобразие их творческих индивидуальностей, прослеживаются магистральные философско-эстетические идеи, определяющие сущность этого культурного явления. В переписке затрагиваются многие значимые факты, дающие представление о повседневной жизни русских литераторов начала XX века. Важнейшая тема переписки – история создания и функционирования крупнейшего московского символистского издательства «Мусагет», позволяющая в подробностях восстановить хронику его внутренней жизни. Лишь отдельные письма корреспондентов ранее публиковались. В полном объеме переписка, сопровождаемая подробным комментарием, предлагается читателю впервые.

Александр Васильевич Лавров , Джон Э. Малмстад

Эпистолярная проза