Картины Мурильо в Эрмитаже

Ирина Михайловна Левина Картины Мурильо в Эрмитаже

Картины Мурильо привлекают не глубиной человеческих переживаний, не волнующими драматическими сюжетами. Зритель просто любуется миловидностью изображенных персонажей, красотой колорита, мягкими плавными линиями контуров, прозрачной дымкой серебристого света, в которой тают очертания фигур и предметов.

Мурильо - последний из больших мастеров «золотого, века» испанского искусства. Уроженец Севильи, он всю жизнь прожил в этом городе.

И. М. ЛЕВИНА

КАРТИНЫ МУРИЛЬО

В ЭРМИТАЖЕ

На обложке Мурильо. Мальчик с собакой.

Тысячи людей бывают ежедневно в Государственном Эрмитаже, этом крупнейшем в мире музее культуры и искусства. Три больших зала, в которые обычно попадают посетители картинной галереи музея, расположены в центре экспозиции западноевропейской живописи. В одном из них и прилегающем к нему кабинете представлены картины испанских художников XV-XVII вв. Эрмитажное собрание является одним из лучших в мире: здесь можно видеть полотна великих мастеров эпохи расцвета (конец XVI-XVII в.) - Греко, Риберы, Сурбарана, Веласкеса, Мурильо. Наиболее полно представлен Мурильо. После проникновенных образов апостолов Эль Греко - серьезного, задумавшегося, погруженного в печаль Петра и страстного, убежденного в своих идеях Павла, - после сурового, мужественного Лаврентия, идущего на казнь, как на подвиг, в картине Сурбарана, и юного страдающего Себастьяна, написанного Риберой, картины Мурильо предстают в ином аспекте. Они привлекают не глубиной человеческих переживаний, не волнующими драматическими сюжетами. Зритель просто любуется миловидностью изображенных персонажей, красотой колорита, мягкими плавными линиями контуров, прозрачной дымкой серебристого света, в которой тают очертания фигур и предметов.

Мурильо - последний из больших мастеров «золотого, века» испанского искусства. Уроженец Севильи, он всю жизнь прожил в этом городе.

Севилья, которую называли жемчужиной Андалузии, отличалась от других городов Испании. Это был порт, центр торговой жизни страны, кипучий и шумный. Сюда приходили корабли из Нового света и стран Европы. На улицах слышалась разноязычная речь, большинство торговых сделок заключалось в знаменитом здании севильской биржи, в городе было много иностранных купеческих подворий. В лавках и на фериях - ярмарках - продавались драгоценные камни, тончайшие сукна, шелковые изделия, полотно, восточные ковры, северные меха, фламандские шпалеры.

Севилья и Кадис были единственными портами Испании, которые, следуя королевскому указу, изданному еще в XVI в., имели право торговли с Америкой. Сюда привозили золото, серебро, жемчуг, кожи, а также какао, хину, редкостных птиц и другие, часто еще невиданные в Испании товары. На берегу судоходной реки Гвадалквивир находились огромные верфи, где строились корабли, изготовлялись канаты, паруса и все необходимое для флота.

Искуснейшие ремесленники, жившие в предместьях Севильи - Триане и Макарене, изготовляли чудесные сосуды, золототканые парчовые покровы для алтарей, одежды для духовенства, делали и расписывали церковные свечи (весившие иногда более двух килограммов).

В Севилье бедняки, нищие, калеки просили милостыню, толпясь на папертях многочисленных церквей. Количество нищих, бездомных бродяг, беспризорных детей было огромно. Совет города не раз отмечал, что бедняки умирают от голода.

Севилья была и крупным центром богатой и всесильной католической церкви. Уже в XV в. духовенство гордилось огромным собором - самым большим из готических сооружений Европы. Многочисленны и богаты были монастыри, владевшие несметными сокровищами и щедро предоставлявшие заказы художникам. Пышные церковные празднества и великолепные процессии Севильи славились на всю Испанию. Об этом заботились не только церковь, но и знать: большие средства давали герцоги Медина Сидония, Суньига, Алькала и др.

Севилья была городом контрастов - богатства и нищеты, роскоши и убожества. Во второй половине XVII столетия, когда разорение и обнищание, как результат экономического кризиса, охватили всю Испанию, в Севилью еще приходили заокеанские корабли, в ней еще бился пульс жизни, однако все земли Андалузии уже принадлежали пяти знатнейшим фамилиям. Дворяне, так кичившиеся благородством крови и считавшие позорным всякий труд, кроме воинских дел, придворной службы и церкви, все больше включались в торговлю.