Картины Парижа. Том I

К этой теме Мерсье возвращается неоднократно. В шестом томе, в главе об экономистах, он вступает в теоретический спор со сторонниками свободной торговли, доказывая, что вывоз продуктов первой необходимости за границу наносит чувствительный вред трудящимся массам. Экономические взгляды физиократов — это абстрактные теоретические рассуждения. В конце концов энциклопедисты, физиократы, даже сам «король Вольтер» принадлежали накануне революции к другому лагерю, чем Мерсье. Нищета народа, ложные экономические принципы неизбежно должны привести к бунтам и восстаниям. Характерно, однако, для противоречивости мировоззрения Мерсье его утверждение, что народные восстания вредны, что правительство обладает достаточной силой, чтобы раздавить восстания, между прочим, и потому, что парижане не обладают достаточной организованностью и дисциплиной. Впрочем, в Париже может произойти только очень серьезное народное восстание, последствия которого трудно предусмотреть. Будет ли это восстание иметь место? Мерсье не знает, но он доказывает, что каждому поколению неизбежно предстоит период кровавых бурь. «Национальная храбрость, — замечает он, — время от времени требует разбитых стекол, камней, брошенных в голову государственным чинам».

Перед нами весьма скромное по значению «пророчество» о грядущей революции…

Мерсье как автор «Le Tableau de Paris» не был оригинален, у него было не мало предшественников, пытавшихся в живых картинах описать столицу Франции. Но ни одна из этих книг не заслужила популярности книги Мерсье, прежде всего потому, что все они были написаны «без философии», оставались простым описанием, в них не было социальной философии Мерсье. В этом убеждает нас анализ книги, описывающей Париж XVIII в., у биографа Мерсье — Леона Беклара. Беклар, работая над рукописями Мерсье, показал нам, что его герой имел в виду, наряду с описанием Парижа, дать сравнение столиц Франции и Англии — Парижа и Лондона. Эта попытка осталась незаконченной. В 1788 г. Мерсье издал последний том «Tableau de Paris». С началом революции закатилась звезда «блестящего писателя» Франции.

2 Год 2440

«Le temps présent est gros de l’avenir…»[2]

Париж кануна революции привлекал и отталкивал Мерсье. Противоречия богатства и бедности, чванливость знати и приниженность тружеников заставляли его мечтать о золотом веке, об утопическом государстве будущего.

Когда Луи-Себастьяну Мерсье исполнилось 30 лет, он уже больше десяти лет подвизался на литературном поприще как автор стихов, романов, пьес. Если верить подсчету его биографа, автора единственной солидной биографии Мерсье, Леона Беклара, то к 1771 г. он издал около дюжины томов и брошюр. Все это, однако, было предисловием, вступлением к его литературному творчеству зрелых лет. В 1771 г. Мерсье издает, — назовем ее утопическим романом, — замечательную книгу — «Год 2440». Это не был утопический роман в стиле «Истории Северамбов» Верасса д’Алле, великого предшественника французского утопического социализма второй половины XVII в. Книга Мерсье не была также социальным трактатом или философским размышлением о прогрессе, — это был политический памфлет или рассуждение буржуа о том, какой должна стать Франция, когда осуществятся идеалы просветительной философии XVIII в.

Книга вышла незадолго до смерти Людовика XV. Страна с трудом переносила бремя триумвирата, «министерства Мопу». Людовик XV вступил на престол в 1740 г., в год рождения Мерсье. Ближайшие десятилетия были годами постыдных военных поражений Франции.

Во всех этих войнах решающую роль играл англо-французский конфликт; Франция потеряла часть своих колоний. Вскоре началась вторая большая война — Семилетняя война. Англия вновь показала Франции преимущество своего политического строя, — результата двух революций XVII в., — над абсолютистско-феодальным режимом, все еще господствовавшим во Франции. В продолжение семи лет Людовик XV, по иронии названный «Bien-Aimé», на всех полях сражений проливал кровь своих подданных. Он был бит, впрочем, не только на континенте, но и в далеких колониях. Семилетняя война окончательно подорвала колониальное могущество Франции. Парижский мир дорого обошелся стране, — Канада была потеряна навсегда. Королю Франции пришлось уступить свое место в ряду великих держав Англии — империи колониальной и морской. Франции пришлось наблюдать за тем, как Пруссия все более и более укреплялась в Германии.

Людовик XV прибегнул к «министру-реформатору». Это был Шуазель. Он пришел к власти в самый разгар Семилетней войны. Современники мемуаристы с полным основанием утверждают, что «он мог считаться знаменитым человеком только среди пигмеев королевского двора, среди них он слыл великим человеком».