Картёжник

Преступные мечтания Олега Казина не шли дальше халявной водки под хорошую закусочку, но полевой синтезатор «Модус» работал на полную мощь и показал излишне любознательной супруге всё, что она втайне желала увидеть. Не зря переспрашивал злосчастный экскаваторщик, что за модус ему подсунули. На этот раз синтезатор с полным правом можно было назвать «половым».

Они были здесь — все разом! И в каком виде?! Даже нынче такое по телевизору показывают только среди ночи!

Казин в чем мать родила сидел посреди вагончика на круглой табуретке, которую только сегодня утром Ганна безуспешно разыскивала. Сволочь, всё из дома тащит, всё для разврата! На коленях у Казина расселась коровища Людка, тоже вся как есть голая, и Казин, гнусно лыбясь, лапал Людку за сиськи! Стерва Галка примостилась рядом. Эта-то зачем раздевалась, кого она своими прыщиками соблазнить хочет? А туда же, льнёт к чужому мужу, ручонкам шаловливым волю дает! — Ганна с трудом набирала в грудь воздух для крика… А хуже всего — третья, не иначе — учётчица; молодая потаскуха, лет двадцати пяти, намазанная по-городскому, ноги от самых ушей начинаются. И была она не совсем голышом, а в кружевных трусичках. В таких интердевочек в кино показывают. Учётчица прогуливалась перед Казиным словно манекенщица по подиуму и явно собиралась трусики снимать.

Голос наконец прорезался, Ганна с истошным воплем рванула дверь, воплощенным возмездием явившись перед участниками оргии.

Казин, спихнув с колен Людку, вскочил. Опрокинутая табуретка отлетела в сторону. Учёная Галка ойкнула и полезла под стол. Лишь учётчица-манекенщица, не чая беды, с презрительной усмешечкой глядела на явившуюся супругу. Вот этой-то иногородней шлюхе и досталось в первую руку. Ганна подхватила удачно подвернувшуюся табуретку и с маху огрела развратницу по башке. Замахнулась было второй раз, но сисястая Людка, взбултыхнув выменами, подскочила и вцепилась Ганне в причёску. Пришлось бросить копорскую стерву и отоварить табуреткой подруженьку. Потом досталось и Галке, сдуру поверившей, что численное преимущество может принести победу. Учётчица пыталась вырвать из Ганниных рук оружие, но легче было казинский кран с места сдвинуть, озверевшая супруга мертвой хваткой вцепилась в украденную мебель и охаживала соперниц по голому, так что шлепки разносились далеко окрест.

И вдруг полыхнуло перед глазами, и Ганна, отворив дверь спиной, вылетела из вагончика. Чугунный мужнин кулак в одно мгновение запечатал ей рот.

Оскальзываясь в грязи, Ганна поднялась. Казин черным силуэтом выделялся на фоне распахнутой двери. Торжествующая учётчица выглядывала из-за его плеча.

— Съела, дура? — глумливо закричала она. — Мотай отсюда, пока цела!

Казин обнял растелешенную учётчицу за талию и, коротко хохотнув, захлопнул дверь.

Чего угодно ждала Ганна, но только не этого. Конечно, случалось ей пробовать мужниного кулака, но чтобы вот так, со всей силы, да ещё когда сам виноват!… За шлюху заступился. Значит, жена ему больше не жена и ничего тут уже не исправишь.

Не разбирая дороги, прижав к груди спасенную табуреточку, Ганна похромала прочь от замолкшей бытовки. Если бы вдруг вздумалось ей вернуться и заглянуть сквозь стекло, то не увидела бы она там ни Людки, ни Галки, ни придуманной копорской дивы. Проклятый «Модус» кончил работать, и пропали видения, опустел вагончик, лишь противнозелёный син трет ручишками мордочку, да Казин, очумело тряся головой, облизывается, с трудом понимает, что не было ни выпивки, ни закуски, и со вздохом принимается сливать перекипевшую картошку.

Не видит этого убитая горем Ганна, не замечает даже, что круглая табуретка куда-то исчезла, и губы целехоньки — после такого-то удара! Бредет домой, судорожно соображая, что дома у неё больше нет. Даже если вернется Казин поутру, нельзя его прощать. Двадцать лет прожили вместе, и всё порушил поганый бабник! Ну и пусть живет с этими, со всеми тремя разом… а она к маме вернется. Двадцать лет назад пришла она к Казину, девчоночкой в зелёном беретике. Берет и сейчас висит в сенцах на гвозде, у хорошей хозяйки ничто не пропадает. Теперь в дому будет хозяйничать учётчица, а Ганна уйдет…

Эх, бабы–дуры, не меняйте богоданных имен! Да разве могло такое приключиться с деревенской тёткой Агапой? Вот Ганне такие беды в самый раз.

Входит Ганна в дом, не глядя, берёт берет и выходит на улицу. Пропадай всё хозяйство, пусть учётчице достается и Людке с Галкой. В чем пришла, в том и уйду.

Как было спето в оперетте: «Кто там в зелёновом берете?»

Глава 6 ТРИ КАРТЫ. ТРИ КАРТЫ. ТРИ КАРТЫ!

— Ничего не скажешь — купил кота в мешке! — сокрушался Казин. — На что мне твоя киношка, ежели после неё ни сытости, ни похмелья? Баловство одно.

— Хороший синтезатор избирательного действия, — не уступал син. — Эта модель «Модуса» очень дорого стоит.

— Да уж не дороже телевизора «Сони», — Казин уже сообразил, как можно использовать «Модус», и продолжал ворчать больше для виду. — Ну ладно, я не отказчик, поставлю дома, пусть бабе голову дурит. Картошку жрать будешь?