Если
Сравните: способ жить «и то, и это» – позволяет набирать, накапливать, взращивать. Способ жить «или то, или это», или «все или ничего», с периодической «зачисткой» до корней прошлых идей, решений, способов – заставляет каждый раз начинать сначала. Неудивительно, что «пограничники», даже став богатыми и знаменитыми, из-за полярности и обесценивания нередко лишаются своих состояний и богатств, иногда для того, чтобы начинать вновь и вновь, пока хватит сил.
Захваченность аффектами. Неспособность видеть ситуацию в целом
Масштаб вашей личности определяется величиной проблемы, которая способна вас вывести из себя.
Сначала, когда вы только встречаетесь с таким страстным, чем-то очень захваченным человеком, у вас пробуждается естественный интерес, потому что его вовлеченность захватывает и вас, по-своему оживляет. Такая актриса способна соблазнить и увлечь яркостью своих чувств кого угодно, вокруг нее всегда толпы поклонников. За таким политиком готовы будут пойти миллионы последователей и согласиться на пришествие в его лице полновластия и последующей диктатуры. Даже ученый (вспомним товарища Лысенко) может заморочить голову своими псевдонаучными открытиями целой стране просто потому, что свято верит в них сам, и стране тоже выгодно верить тому, кому назначено верить. Что уж говорить о проповедниках, духовных учителях, разного рода «гуру». Итальянский монах и реформатор Савонарола легко смел, разрушил гуманистические ценности пригласившего его Лоренцо Медичи, в религиозном экстазе уничтожил множество шедевров Возрождения, и народ Флоренции позволил ему это совершить.
Пограничность привлекательна, потому что захватывает. Чужой аффект, непоколебимая вера в то, что человек сейчас творит, говорит, думает, проповедует, рождает большую вовлеченность. Попадая в их сильное аффективное поле, очень легко заразиться их эмоциями и идеями и совсем непросто «остаться в своем уме», включить голову, подумать, отделить одно от другого. В высказываниях им свойственна патетика, обобщение, смешение смыслов, логик и причинно-следственных связей, и если еще это подается эпатажно, в красивой обертке из восклицаний, призывов и аффективно заряженных выводов, то не поддаться обаянию и силе убеждения бывает совсем непросто.
Надо сказать, что и степень их отчаяния бывает также велика по силе. Никто не будет страдать так, как они, еще и потому, что в отличие от совсем сумасшедших людей, они будут способны временами глубоко и очень талантливо описывать свои страдания. Эта их способность во все времена не только спасала их самих, но и позволяла творить, и до сих пор составляет и питает огромную часть шедевров разных направлений искусства. Безусловно, есть и всегда будут продуктивные «пограничники», которые смогли соединить таланты и свою психическую структуру и создали то, что потом стало культурным достоянием, а есть те, для которых жизнь будет всего лишь никем не признаваемым сражением со своими аффектами и конфликтами.
Может показаться, что, когда я говорю о более здоровых, интегрированных людях, о невротиках, я имею в виду скучного обывателя: серого, простоватого, обычного, не обладающего талантом и харизмой. Ему неведомы страсти, колебания настроений, вовлеченность, горение и убежденность.
Это, конечно, не так. Невротики просто лучше управляют собой, более целостны, устойчивы, осознанны даже в своих промахах или «ошибках». Представим, что «пограничник» и невротик оба поддались какому-то сильному чувству и совершили поступок, о котором потом могут сожалеть. Например, поехали на конференцию, там у них вышел короткий, но очень страстный роман с одной из сотрудниц.