– Скажем так, некоторые члены партии сильно расстроены. Они считают, что премьер-министр чудом не проиграл последние выборы и что у него нет ни жизненных сил, ни влияния, чтобы продержаться еще четыре или пять лет. Поэтому они пытаются представить, что будет происходить в следующие полтора года и в каком положении они окажутся, если начнется гонка за лидерство в партии. После четверга игра приняла совсем другой вид, и команда поддержки Генри Коллинриджа сильно поредела. В общем, может сложиться весьма неприятная ситуация.
– В таком случае, почему премьер-министр не избавится от нарушителей спокойствия?
– Потому что не может позволить себе, чтобы недовольные бывшие министры Кабинета сеяли смуту среди заднескамеечников, когда он получил на выборах минимальное большинство, которое может рассыпаться в прах при первых же проблемах в парламенте. Сейчас ему нужно сидеть очень тихо и не высовываться. Он даже не может сделать перестановки в Кабинете, потому что всякий раз, когда он передает какому-то министру новый портфель, тот с энтузиазмом берется за дело, стараясь оставить свой след и прославиться, и к нему тут же возникает повышенный интерес представителей средств массовой информации вроде вас. Взгляды новых становятся вдруг невероятно интересными для тех, кто пишет передовые статьи, и внезапно оказывается, что министры не только делают свою работу, но и выставляют собственные кандидатуры для участия в гонке за лидерство. В партии начинается хаос, потому что все вынуждены оглядываться через плечо, ожидая подвоха от своих коллег, вместо того чтобы уделять пристальное внимание оппозиции. Правительство не знает, что делать дальше, премьер-министр становится все менее популярным – и вот мы уже имеем на руках кризис руководства.
– Значит, все должны оставаться на своих прежних местах? Вы считаете такую стратегию правильной?
Уркхарт сделал большой глоток виски.
– Если б я был капитаном «Титаника» и увидел впереди громадный айсберг, сомневаюсь, что я сказал бы: «Полный вперед!» Я бы захотел изменить курс.
– Вы сказали это сегодня вечером премьер-министру?
– Мэтти, вы требуете от меня слишком многого, – укоризненно фыркнул политик. – Я уважаю вашу профессиональную честность, и разговор с вами доставляет мне огромное удовольствие, но я думаю, что мне не стоит подвергать вас искушению и открывать детали моих личных бесед с премьер-министром. За это можно получить смертный приговор.
Журналистка не сдвинулась со своего места: она прекрасно понимала важность его слов и твердо вознамерилась узнать больше.
– Тогда позвольте спросить вас про лорда Уильямса, – попросила она. – Сегодня днем он провел с премьер-министром необычно много времени, если учесть, что они приняли решение ничего не делать и не менять.
Этот ответ уже несколько минут был у Уркхарта наготове. Он представил себе, как вертит в руке этот стилет, а потом мечет его в цель со смертоносной точностью.
– Вы слышали такое высказывание: «Опасайтесь пожилого человека, который спешит»? – спросил он девушку.
– Ну, вряд ли он рассчитывает встать во главе партии. Это совершенно невозможно!
– Разумеется, нет. Даже наш дорогой Тедди не настолько эгоистичен. Но у него еще осталось несколько лет активной деятельности, и он, как все пожилые люди, хочет быть уверен, что руководство попадет в правильные руки.
– Чьи именно?
– Если не самого Уильямса, то одного из его молодых последователей и учеников.
– Например?
– А вы как думаете?
– Сэмюэль. Вы имеете в виду Майкла Сэмюэля.
Уркхарт улыбнулся, когда понял, что стилет попал в цель.
– Думаю, я сказал достаточно. Пришла пора закончить наш разговор.
Мэтти неохотно кивнула, молча перебирая кусочки политической головоломки, лежавшие перед ней. Не говоря больше ни слова, Фрэнсис проводил ее вниз по лестнице к двери, где они остановились, чтобы пожать друг другу рук-и.
– Вы мне очень помогли, мистер Уркхарт, – сказала журналистка, – но есть еще один, последний вопрос. Выборы лидера. Если б они проводились, вы бы в них участвовали?
– Спокойной ночи, Мэтти, – сказал Главный Кнут и твердо закрыл дверь.