Карточный домик

Главный Кнут находился в Нью-Форесте, в графстве Гэмпшир, в своем великолепном загородном доме, построенном в стиле раннего классицизма. Туда ему позвонили несколько коллег из Кабинета министров и старших заднескамеечников, которые решили поделиться с ним своими тревогами. Сообщил ему о похожих проблемах и председатель исполнительного комитета партии низов.

– Вы знаете, при обычных обстоятельствах я бы обратился к председателю партии, Фрэнсис, – объяснил этот грубовато-добродушный йоркширец, – но складывается впечатление, что между штабом партии и Даунинг-стрит началась война. Будь я проклят, но мне не хотелось бы оказаться в гуще сражения!

С проигравшим на дополнительных выборах в Восточном Дорсете кандидатом связалась «Мейл он санди»: газета демонстративно дождалась, когда он закончит свой ланч, во время которого его страдания слегка притупились. Кандидат не стал скрывать враждебности по отношению к премьер-министру.

«Я потерял место в парламенте из-за него. Неужели он чувствует себя комфортно на своем?» – гласил заголовок пообщавшейся с ним газеты.

Между тем в Чекерсе, летней резиденции английского премьер-министра, расположенной среди рулонных газонов и находящейся под солидной охраной сил безопасности в сельском Бэкингемшире, сидел мрачный Генри Коллинридж, не обращая внимания на официальные документы и окончательно лишившись вдохновения. Камень покатился вниз по склону, и министр не имел ни малейшего представления о том, как его остановить.

Следующий удар был нанесен позже в тот же день и почти всех застал врасплох – даже Уркхарта. Он ожидал, что «Обзерверу» потребуется еще хотя бы пара недель, чтобы проверить стопку отправленных им анонимно документов и фотокопий и получить консультации адвокатов. Не вызывало сомнений, что «Обзервер» под давлением растущей политической шумихи не хотел, чтобы его опередили конкуренты, которые также могли выйти на след.

«Нас будут проклинать, если мы не напечатаем, и проклянут, если напечатаем. Давайте сделаем это!» – кричал редактор отдела новостей.

Но когда Главный Кнут находился в гараже, где возился с карбюратором своего «Ровер Спид Пайлот» 1933 года, на котором носился по улицам Нью-Фореста, его внезапно позвала из дома жена:

– Фрэнсис! Чекерс на проводе!

Политик снял трубку висевшего на стене параллельного телефона, предварительно тщательно протерев руки промасленной тряпкой.

– Фрэнсис Уркхарт у телефона.

– Главный Кнут, пожалуйста, подождите. С вами будет говорить премьер-министр, – сообщил женский голос.

Уркхарт с трудом узнал неуверенный, запинающийся и изменившийся голос Генри Коллинриджа, в котором жизни было не больше, чем у голоса из могилы.

– Фрэнсис, боюсь, у меня плохие новости. «Обзервер» связался с пресс-службой Даунинг-стрит, чтобы сообщить нам о статье, которая выйдет завтра. Я не могу ничего объяснить, но складывается впечатление, что мой брат Чарльз купил акции компании, перед тем как она получила одобрение правительства на выпуск своей продукции, и хорошо на них заработал. Они утверждают, будто у них есть документальные подтверждения – банковские документы, расписки брокеров и так далее. Он купил акции «Ренокса» почти на пятьдесят тысяч фунтов, а двумя днями позже мы санкционировали выпуск их нового лекарства. Чарли продал акции через день с солидной прибылью. По их сведениям, он назвал фальшивый адрес в Паддингтоне. И они намерены опубликовать это в завтрашней передовой статье.

Коллинридж на некоторое время замолк, словно у него не осталось сил продолжать, а потом заговорил совсем слабым голосом:

– Фрэнсис, все решат, что он получил информацию от меня. Что мне делать?

Прежде чем ответить, Уркхарт поудобнее устроился на переднем сиденье машины.

– Вы что-нибудь сказали типам из «Обзервера»? – уточнил он затем.

– Нет. Я не думаю, что они ждали от меня комментариев. На самом деле, они пытаются отыскать Чарли.

– А где он?

– Надеюсь, он хорошо спрятался. Мне удалось с ним связаться. Он… был пьян. Я сказал, чтобы он снял трубку с рычага и не отвечал на звонки в дверь.

Фрэнсис стиснул руль и посмотрел прямо перед собой, почувствовав вдруг непривычную отстраненность. Он впервые начал понимать, что привел в действие машину, которая была настолько могущественной, что он уже не мог ее контролировать. Главный Кнут манипулировал, анализировал и принимал решения, но, несмотря на то что он потратил несколько недель, чтобы тщательно все спланировать, политик осознал, что больше он не в состоянии повлиять на события. Он представил, что мчится по сельской улице, и «Ровер» послушно реагирует на все его команды. Вот он на бешеной скорости преодолевает крутой поворот дороги, и его водителя охватывает восторг. Уркхарт испытывал настоящее удовольствие от движения и чувства опасности и сильнее нажимал на педаль газа, не имея ни малейшего представления о том, что ждет его за следующим поворотом. Но время сомнений ушло. Теперь ему следовало полагаться только на инстинкты, а интеллект должен был отойти в сторонку.

– Где Чарли? – спросил он премьер-министра.

– Дома, в Лондоне.