Карточный домик

— Тебе больше не придется гоняться за зайцами, приятель, — печально прошептал он.

Одним ударом ружейного приклада Урхарт прикончил пса и приказал егерю зарыть его подальше от дома. Глядя теперь на О'Нейла, он подумал, что некоторые люди вызывают почему-то меньше жалости, чем бессловесные животные.

Оставив О'Нейла спящим в библиотеке, он тихо прошел на кухню, нашел под раковиной резиновые перчатки, засунул их в нарман, положил туда же чайную ложечку. Через заднюю дверь вышел на хозяйственный двор и направился к длинному каменному зданию, где располагались гараж, мастерская и склад. Старая деревянная дверь громко проскрипела, с трудом поворачиваясь на ржавых петлях. Внутри помещения его сразу же охватил запах гнили. Он редко бывал здесь, но точно знал, где искать то, за чем пришел. У дальней стены стоял старый, потертый временем кухонный шкаф. Много лет назад его выбросили из судомойни, и теперь он служил домом для полуиспользованных банок краски и олифы и целой армии энергичных личинок древоточца. Дверца открылась с протестующим воплем. Он сразу же увидел на полке нужную ему герметически закрытую банку. Прежде чем взять ее в руки, он надел резиновые перчатки. Унося банку в дом, он держал ее в вытянутой руке, будто нес горящий, огнедышащий факел.

Войдя в дом и убедившись, что О'Нейл крепко спит, он осторожно поднялся наверх. В гостевой комнате запер за собой дверь, дважды проверив, насколько надежно он это сделал. С удовлетворением отметив, что О'Нейл оставил свою дорожную сумку незапертой, Ур-харт начал методически ее обследовать, стараясь не оставлять при этом никаких следов. Он нашел то, что искал, в отделении для туалетных принадлежностей вместе с тюбиком зубной пасты и набором для бритья. Это была баночка туалетного талька для мужчин. Отвинтив крышку, Урхарт заглянул внутрь. Не было там никакого талька. Вместо него в баночке лежал полиэтиленовый пакетик и в нем примерно со столовую ложку белого порошка.

Он отнес пакетик к окну и положил его на полированный письменный стол красного дерева. Вынув из ящика стола три больших голубых листа писчей бумаги, он медленно высыпал содержимое полиэтиленового пакетика на один из листов — порошок образовал на нем что-то вроде маленького надмогильного холмика. Потом он осторожно открыл принесенную банну и, черпая из нее ложечкой, на другом листе бумаги насыпал ровно такой же холмик. Плоским концом ложечни с огромной осторожностью разделил оба белых холмика на две равные части и по одной от каждой кучки пересыпал на третий лист бумаги. Он с облегчением отметил, что кучки были почти одинакового цвета и фактуры. Быстро и тщательно Урохарт смешал вместе оба вещества. Образовавшаяся смесь выглядела настолько однородной, что вряд ли кому могла прийти в голову мысль, что когда-то она состояла из двух разных компонентов. Согнув лист бумаги пополам, он приготовился ссыпать порошок в полиэтиленовый пакетик.

И в этот момент его как ударило. Убежденность в правильности того, что он делал, сменилась жгучими, как кислота, сомнениями. Твердая определенность, хладнокровие, которыми он столь гордился, внезапно исчезли. Он был в смятении. Мораль и сдержанность, которые общество старательно вбивало ему в голову, сейчас взывали к нему, требуя, чтобы он остановился, передумал, повернул назад, в то время как рассудок стоял на своем, утверждая, что мораль есть проявление слабости, а настоящее значение имеет только голая реальность. Она же в данный момент состояла в том, что ему предстояло стать самым могущественным чеовеком в стране — если, конечно, не подведут нервишки.

Ясность цели — вот в чем он сейчас нуждался и чего не хватало нынешнему правительству. Администрации не раз оказывались в конце концов на коленях, если их лидеры прислушивались к голосам сирен-искусительниц и, вместо того чтобы действовать сообразно жестокой реальности жизни, проявляли слабость духа и скатывались в болото компромиссов. Говорят, все политики становятся похожими друг на друга, как только их избирают. Да, большинство политиков сегодня действительно похожи друг на друга, это слабые, нерешительные, серенькие личности, способные лишь гадить в собственном гнезде и болтаться под ногами у тех, кто полон решимости идти вперед.

Великие люди обладают великой силой духа и воли, и он злился на себя за то, что сомневается. Сами они, конечно, могут это и отрицать, но факт остается фактом: все политические деятели играют чужими жизнями, и все жизни имеют свою цену — и не только во время войны, а, например, когда принимаются решения о сокращении бюджетных ассигнований на содержание системы здравоохранения и помощи старикам. Или когда речь идет о мерах наказания за те или иные преступления, о социально-экономических предпосылках, заставляющих людей спускаться в угольные шахты под землю или отправляться в злые воды заполярных районов морской добычи рыбы. Как правило, национальные интересы требуют принесения в жертву многих людей, хотя порой — лишь некоторых.