Карточный домик

— Почему ты думаешь, что тебе поверят? Уже сегодня вечером Френсис Урхарт станет премьер-министром, и неужели ты думаешь, что кому-то захочется, чтобы и он, и страна погрязли в подобного года политических дрязгах? Я думаю, мисс Сторин, вы недооцениваете истеблишмент и его возможности самозащиты. Развенчивание премьер-министра ставит под вопрос всю политическую систему. В таком случае торжествует не справедливость, а разного рода сброд вроде радикалов и революционеров. Этого не захочет даже оппозиция. В общем, увидишь, как дьявольски трудно будет убедить любую газету опубликовать твои обвинения, и вряд ли ты найдешь такого юриста, который займется этим делом.

Смакуя свои аргументы, он постепенно успокаивался, обретая прежнюю самоуверенность.

— Потребовалось целых семь лет, чтобы привлечь к суду Джереми Торпа, а ведь он был всего лишь лидером либеральной партии, а не премьер-министром. К тому же его арестовали за покушение на убийство, это не то что твои обвинения в мелком воровстве и жульничестве. У тебя нет трупа, вокруг которого можно было бы строить обвинительное дело.

— Есть, мистер Лэндлесс, -тихо сказала она. — Он убил О'Нейла, чтобы заставить его замолчать, и хотя я не уверена, что в данный момент могу это доказать, но зато уверена, что могу поднять вокруг убийства такую бурю, которая сорвет ставни с окон на Даунинг-стрит и основательно потрясет вас и вашу маленькую коммерческую затею. В деле Торпа речь шла о застреленной кем-то собаке. Мы сейчас говорим об убийстве человека.

Лэндлесс поднял свое грузное тело из кресла и подошел к большому венецианскому окну. Отсюда он мог видеть печные трубы, крутые крыши и мрачные коробки трущобных домов Бетнал Грин, где он родился и где в детстве познал все, что надо было знать о вышивании. Несмотря на свое богатство и возможности, он не хотел покидать этого района, наоборот, старался держаться от него поблизости. Там были его корни, и он знал: пойди все прахом, именно туда ему и придется возвращаться. Когда Лэндлесс снова повернулся к ней лицом, Матти увидела, что он признал свое поражение.

— Что ты собираешься делать, мисс Сторин?

— Уже слишком поздно предпринимать что-либо, чтобы помешать избранию Урхарта, но в моих силах сделать так, чтобы он как можно меньше оставался в своей новой должности. Но для этого будет нужна ваша помощь.

— Моя помощь! Я… не понимаю. Сначала ты обвиняешь меня в том, что из-за меня начался весь этот хаос, а теперь просишь, чтобы я тебе помог. Ни хрена себе! — воскликнул он на чистейшем кокни.

— Я объясню. Может быть, вы и негодяй, может быть, вы издаете грязную газету, мистер Лэндлесс, но думаю, что меньше всего вы хотите видеть во главе нашей страны такого человека, как Урхарт. Вы закрепили за собой репутацию патриота — выходца из рабочего класса, которому близки сердцу и его традиции, и его интересы. Для кого-то это может показаться банальным, но не для меня. А если я права, то это значит, что вы никогда не стали бы участвовать в заговоре, чтобы протолкнуть на Даунинг-стрит человека, зная, что он убийца.

Она сделала паузу, но он промолчал.

— Во всяком случае, я думаю, что смогу уговорить вас, исходя из чисто коммерческих соображений. Независимо от характера развития событий считайте вашу сделку о приобретении «Юнайтед ньюспейперс» мертворожденной. У вас две возможности, чтобы самому сделать выбор. Вы или станете свидетелем того, как эту сделку сметет шторм, который, несомненно, поглотит Урхарта и дойдет до вас, лишив возможности заработать в Лондоне деньги на любую новую сделку, или вы откажетесь от нее сами, поможете мне пригвоздить Урхарта, спасете свой бизнес и станете героем дня.

— Почему я должен тебе верить?

— Потому что вы мне нужны.

— Я тебе нужен? — У него от удивления отвисла челюсть,

— Мне нужно, чтобы вы были достойным газетчиком и опубликовали мою статью. Если она сразу и целиком появится в «Телеграф», а не будет в течение нескольких месяцев по частям и отрывкам продираться на страницы разных газет, никто не сможет ее проигнорировать. Я дам вам эксклюзивное право на материал, от которого вы впадете в патриотический транс, после чего вряд ли у меня будет смысл набрасываться на вас.

— А если я скажу «нет»?

— Тогда я воспользуюсь целой армией заднескамеечников оппозиции. Они будут только счастливы получить от меня все то, чем я их вооружу. Один за другим начнут они подниматься в палате общин, где они защищены от законов клеветы, и выступать с заявлениями, которые разоблачат вас и Урхарта и приведут обоих к оглушительному краху.

Она выложила на стол все свои карты. Игра подходила к концу. Не остались ли у него в запасе еще какие-нибудь козыри?

— Урхарт падет так или иначе, мистер Лэндлесс. Вам нужно решить одно: падете ли вы вместе с ним или поможете мне подтолкнуть его…