Карточный домик Путина

В конечном счете рейтинг Путина тождественен вере в то, что положение страны и её жителей будет как-то само собой улучшаться безо всякой борьбы и безо всякого нашего участия. Однако эта вера с каждым днем становится всё слабее, улетучивается и сменяется раздражением. Оборотной стороной популярности Путина как символической фигуры, олицетворяющей существующее на данный момент государство, является то, что никакие слова и действия уже не помогут, если доверие к государству подорвано. А оно подорвано — не только у активистов, политизированной молодежи или сторонников каких-либо оппозиций, но именно, и в первую очередь, у обывателей. В такой обстановке Путин может сколько угодно ловить щук и даже целовать лягушек, это ему не пойдет на пользу. Если раньше президенту прощали даже откровенно неудачные, комичные и сделанные невпопад высказывания или поступки, то сейчас даже самый гениальный пиар, четко сфокусированный и виртуозно исполненный, не даст ожидаемого результата. Скорее, он будет иметь обратный эффект. Но даже если людям будет искренне казаться, что их раздражает видео президента со щукой, на самом деле их раздражает совершенно иное — уровень цен, положение дел с зарплатой, развал медицины и, главное, отсутствие личных перспектив для улучшения ситуации.

Символическая (и по определению пассивная, аполитичная) поддержка власти опирается на обывательский индивидуализм, восторжествовавший среди жителей России после краха надежд на позитивное преобразование СССР в ходе перестройки. В тот момент, когда власть убедительно демонстрирует неспособность поддержать хотя бы стабильность, обеспечить хотя бы устойчивое неухудшение ситуации для аполитичного индивида, его пассивный патриотизм из прокремлевского превращается в антикремлевский. А на место виртуального Путина приходит виртуальный Сталин, воплощающий представление о реальных и утраченных успехах прошлого. Эта идеализация генералиссимуса ещё не означает ни поворота людей к социализму, ни понимания необходимости классовой борьбы. И то, и другое придет лишь тогда, когда люди перестанут ждать магического спасителя, начнут действовать сами, когда начнут учиться на собственном опыте, становясь — постепенно — из обывателей гражданами.

В этот момент им уже не понадобится виртуальный Сталин в качестве альтернативы виртуальному Путину. Потому что они сами — своими действиями — породят новых, своих собственных, реальных героев и лидеров.

2017 г.

Образ рухнул

... Долгожданное свершилось. Президент долго отмалчивался, но тянуть больше не было никакой возможности. Путин заговорил о повышении пенсионного возраста.

Трудно сказать, на что рассчитывали кремлевские пиарщики, сочиняющие мысли и речи президента, но, похоже, авторы совершенно вышли из образа. Президент, которому по роли полагается быть решительным, уверенным и мужественным, что-то бессвязное лепетал, сам себе противореча и пытаясь изо всех сил скрыть от слушателей основной смысл собственной речи.

Впрочем, чего уж тут скрывать. Теоретически у кремлевской команды было два варианта. Или Путин должен был изобразить «доброго царя» и потребовать отмены ненавистной населению пенсионной реформы, или он должен был открыто и честно заявить о поддержке правительства, которое сам назначил, пойдя открыто и мужественно на конфликт с собственным народом. Мы решили, а всех кто против — в порошок сотрем.

Первый вариант, естественно, мог существовать только в сознании наивных людей, до сих пор верящих, будто в России президент может принимать единоличные решения. Второй вариант был бы по крайней мере зрелищным. Ну, в самом деле, если уж ты злой царь, то пусть холопы (граждане Российской Федерации) знают своё место. Пусть будут благодарны, что пока не приговариваем каждого десятого просто так на органы разбирать. Кстати, думаю, что это бы сработало. Публика бы попритихла, многие попрятались бы в щели.

Беда в том, что для того, чтобы быть настоящим, полноценным злодеем, тоже нужна смелость, нужна самостоятельная и решительная личность. Иными словами, нужны все те качества, которые по роли Путину приписывают, но которых у него нет и не может быть. Потому что человек с такими чертами характера просто не мог бы функционировать в реальной политической системе России.

Итак, что сказал президент. Он жаловался, что реформа ему и самому не нравится, извинялся, почти причитал, но одновременно настаивал, что деваться некуда, всё равно реформу проводить надо. Кто-то из спичрайтеров даже вложил в уста президента «статистический» аргумент, абсурдность которого очевидна всякому, умеющего пользоваться справочником: «На пять пенсионеров приходится шесть работающих и ситуация будет меняться не в пользу работающих — их количество будет сокращаться. Наступит момент, когда количество работающих сравняется с количеством неработающих и будет уменьшаться. И тогда либо пенсионная система лопнет, либо бюджет резервного фонда».