Карточный домик Путина

Три десятилетия еще не прошло, но, похоже, мы находимся на пороге нового цикла. И разворачивающиеся в Белоруссии события дают основания говорить о том, что постсоветские страны исчерпали отнюдь не «лимит революций», а лимит стабильности. Сохранить старый порядок невозможно, вне зависимости от того, нравится он нам или нет. И не удивительно, что гимном белорусского народного восстания стала песня Виктора Цоя «Перемен!», которая выразила настроения молодежи в конце 1980-х годов. Того самого поколения, которое, дав себя обмануть один раз, поверило затем в невозможность, ненужность перемен и вредность любого самостоятельного действия (вернее, в бессмысленность общественного действия как такового).

Фактически Белоруссия начинает заново, пытаясь переиграть по-новому историческую драму, которую уже один раз ставили и с треском провалили на постсоветском пространстве. Может ли народ сам управлять собой, может ли он взять свою судьбу в собственные руки, могут ли люди включиться в политику, не дав себя обмануть? И возможна ли в принципе политика, представляющая собой не сумму симуляций и манипуляций, а борьбу организованных общественных сил за свои осознанные интересы.

То, что белорусы начинают в значительной мере с той же исходной позиции, с которой начиналась вся постсоветская история, отнюдь не означает, что они опять начинают с чистого листа. И тем более нет причин думать, будто все в очередной раз повторится. Гарантией тому объективно произошедшие за 30 лет изменения. Структура общества и структура интересов в нем уже иные. И есть накопленный коллективный опыт, знание которого постоянно дает нам как минимум подсказку, «чего не делать». Обывательское сознание отчаянно противилось осмыслению опыта, здесь работали не аналитические, а психологические механизмы — замещение, сублимация и вытеснение. Но опыт есть, он доступен всякому, кто захочет им воспользоваться и желает его критически изучить.

Если в позднем СССР единственной организованной силой, способной понять, сформулировать и отстаивать свои интересы, была все та же советская номенклатура, осознанно превращавшаяся в буржуазию и олигархию (пусть и за счет включения в свой круг новых групп и людей), то сегодня мы имеем дело с обществом, уже прожившим три десятилетия в условиях капитализма и рынка, а потому вполне способным понять соответствующие социально-экономические расклады, сделать из них адекватные политические выводы.

Нужно только захотеть это сделать. Не прятаться от реальности, не мириться с покровительственным деспотизмом очередного начальника и не мечтать о добром начальнике в принципе, а взять свою судьбу в собственные руки посредством коллективного действия.

Сказать проще, чем сделать.

Но делать придется.

2020 г.

Детонатор процесса

Революция менеджеров

Вопрос о том, что будут делать люди, уволенные с работы, является самым болезненным для современного российского общества.

Речь, ясное дело, не о потерявших работу металлургах или слесарях-сборщиках, которые трудились на остановленных конвейерах автозаводов в Тольятти и Ижевске. Ими российская интеллектуальная публика не интересуется, а по поводу рабочих ВАЗа даже злорадствует: мол, нечего кормить бракоделов, которые живут за наш счёт. О том, сколь полезен и ценен продукт, производимый самой интеллектуальной публикой, кто за него в итоге платит и во что обходятся интеллектуалы рабочим АвтоВАЗа, мы лучше промолчим, дабы никого не обидеть.

Итак, речь идёт исключительно о среднем классе. Его судьбы очень интересуют интеллектуалов, поскольку последние сами себя к среднему классу причисляют и испытывают к нему острое чувство социальной солидарности.

А между тем именно среднему классу осень готовит много неприятных сюрпризов. Мало того что грядёт новая волна увольнений, но увольнять на сей раз будут не тех и не так.

Есть некоторые специальности, которым, казалось бы, ничего не грозит. Если есть фирма, значит есть и бухгалтер. И разумеется, целый штат начальников и руководителей. У них, кстати, часто имеются персональные помощники, секретари и консультанты, которые останутся на своих местах, пока жива компания.

А что если компания закроется?

Без работы оказываются не сотрудники низшего звена, а менеджеры, управленческий персонал, руководители. Положение дел усугубляется двумя факторами. Во-первых, резко обостряется конкуренция на рынке труда. Отдохнувшая и истратившая свои сбережения масса летних и весенних уволенных принимается активно искать работу и с большой долей вероятности сталкивается на этом поприще с теми самыми людьми, которые месяца три-четыре назад подписывали их увольнения. Во-вторых, беда обычно не приходит одна: увольнения будут сопровождаться обострением банковского кризиса и другими неприятностями. Если летние и весенние увольнения пришлись на период относительной стабилизации, то теперь внешняя обстановка будет совершенно иной. И желание просто переждать 2-3 месяца в надежде на очередное оживление рынка будет не особенно сильным.