Карточный домик

В противоположном углу комнаты, за толпой важных деятелей, журналистов и разных прихлебателей, на маленьком тесном диванчике О'Нейл беседовал с молодой и привлекательной делегаткой конференции. О'Нейл был возбужден, сильно нервничал, беспокойно ерзал на месте и трещал без умолку. Молодую девушку из Ротерхэма буквально ошеломил набор громких имен в рассказе О'Нейла и страстность его повествования. Она молча глядела на него широко раскрытыми восторженными глазами.

— Премьер-министр находится под постоянным наблюдением нашей системы безопасности. Опасность грозит ему отовсюду. Арабы. Черные активисты. Ирландцы. Один из них все пытается добраться до меня. Это тянется уже несколько месяцев, так что парни из особого отдела настояли на том, чтобы организовать мою охрану в предвыборные дни. У них, конечно, есть список лиц, которых они намерены убить. Если, например, становится ясно, что охрана премьер-министра слишком надежна, чтобы рисковать, они могут перенацелиться на кого-то другого, близкого к премьер-министру, вроде меня. Вот мне и дали двадцатичетырехчасовое прикрытие. Это, конечно, держится в секрете, но журналисты об этом знают.

Он резко и глубоко затянулся сигаретой и закашлялся. Вынув из кармана скомканный носовой платой, громко высморкался, потом осмотрел платок и положил его обратно в карман.

— Но почему они выбрали именно тебя, Роджер? — Его собеседница осмелилась задать вопрос.

— Легкая цель. Легкодоступная. Большой пропагандистский эффект, — затараторил О'Нейл. — Если у них ничего не получится с премьер-министром, они возьмутся за кого-нибудь вроде меня.

Он нервно осмотрелся вокруг. Глаза его буквально метались по комнате.

— Вы можете хранить секрет? Настоящий секрет? — Он снова глубоко затянулся. — Охрана подозревает, что они следили за мной всю эту неделю. Сегодня утром я обнаружил, что в моей машине уже кто-то побывал. Ребята из отделения обнаружения и обезвреживания бомб прошлись по всей машине, так сказать, частым гребешком — все гайки крепления переднего колеса были свинчены. Можете себе представить — лечу по шоссе со скоростью восемьдесят миль в час, и вдруг переднее колесо соскальзывает с оси. Уборщикам дорог прибавилось бы работы. Охрана считает, что гайки вывернули именно с этой целью. Ребята из отделения по расследованию убийств вот-вот должны приехать сюда, чтобы расспросить меня о подробностях случившегося.

— Роджер, но это же ужасно! — прошептала она.

— Вы только никому не рассказывайте об этом. Особый отдел думает, что застанет их врасплох, если никто не спугнет.

— А я не знала, что вы так близки к премьер-министру, — сказала она с благоговейным трепетом. — Какое страшное время для… В чем дело, Роджер? — выдохнула она вдруг. — Что с вами? У вас очень встревоженный вид. Ваши глаза… — Она запнулась и смолкла.

Глаза О'Нейла загорелись жутким огнем, отражая дикие галлюцинации в его мозгу. Он не обращал на нее никакого внимания; казалось, он был уже не с ней, а где-то в совершенно ином мире. На мгновение он остановил на ней свой взгляд, но лишь на мгновение. Глаза его налились кровью, слезились и никак не могли на чем-либо сфокусироваться. У него закапало из носа, как у старика на зимнем воздухе, и он попытался, но неудачно, вытереть нос тыльной стороной руки.

Она видела, как его лицо стало пепельно-серым, тело судорожно дернулось, и он резко вскочил на ноги. Похоже было на то, что его охватил ужас при виде падающих на него стен. Девушка беспомощно огляделась вокруг, не зная, чем ему помочь, и в растерянности не решаясь обратиться за помощью к другим. Она взяла его под руку, чтобы поддержать, но, поворачиваясь к ней, он покачнулся и потерял равновесие. Пытаясь удержаться от падения, он схватился за ее блузку, и от нее отлетела пуговица.

— Прочь с моей дороги! Прочь с дороги! — взревел он.

Он с силой отбросил ее от себя, и девушка ничком упала на заставленный стаканами стол, а с него на диванчик, где они только что сидели. Услышав грохот падающей посуды, все разом смолкли и стали с беспокойством осматриваться по сторонам, пытаясь понять, что происходит. Когда она падала, оторвались еще три пуговицы, и из рваного шелка блузки выглянула обнаженная грудь девушки.

В абсолютной тишине О'Нейл, расталкивая по дороге гостей, проковылял через комнату и исчез. Зажав ладонью изорванную блузку, девушка с трудом сдерживала рыдания. Пожилая гостья помогла ей немного привести себя в порядок и провела в ванную. Как только за двумя женщинами закрылась дверь, раздался неясный говор голосов, тут же переросший в море перешептываний со своими догадками и предположениями. Эти волны прокатились по комнате из конца в конец, откатились обратно и продолжали гулять весь вечер, то стихая, то вновь набирая силу.