Картонная пуля

Публика начала разогреваться, но не прошло и двадцати минут, как где-то далеко за дверью зародился рокот, вновь заставивший всех допивать и дожевывать начатое, дабы ничто не отвлекало от главного… Терехин никогда не говорил, что дружит с губернатором.

Губернатор, которого я, также как и мэра, первый раз увидел живьем, да еще на расстоянии вытянутой руки, чем-то неуловимо напоминал трактор. То ли уверенной манерой двигаться, то ли неподвижным квадратным лицом… Да ему и по должности положено издавать лязгающие тракторные звуки — губеррр…наторрр…

— Они с мэром никогда не пересекаются, — зашептала поблизости от меня дама, оказавшаяся впоследствии Людмилой Викторовной. — Ходят на разные мероприятия, а если, как сейчас, нужно обоим побывать, то всегда по времени разводятся. Наверное, при них люди специальные есть — хронометристы.

— Почему не пересекаются? — живо заинтересовался крендель, к которому обращалась дама.

— Потому, — с готовностью объяснила будущая Людмила Викторовна, бросая в мою сторону горделивые взгляды сведущего человека, — что их поссорил бюджет. Город дает в бюджет основные деньги, а распоряжается ими область. Какому мэру это понравится? В Екатеринбурге Россель с Чернецким уже чуть не стреляются. А Кресс с Макаровым? Друг для друга — враги номер один. Я уж не говорю про Наздратенко и Черепкова…

Я, конечно, не знаю, что такое Кресс и Россель, зато я знаю, что такое «Ростсельмаш», но это совсем не значит, что я стану демонстрировать свои глубокие футбольные познания перед первым встречным. Скромнее Надо быть, тогда люди к тебе и потянутся.

Губернатор без труда проложил гусеницами дорогу к столу, оставляя позади вывороченную с корнями траву. Губернатору подали водки. Терехин беспокойно озирался, стараясь не выпускать из виду ни меня, ни Хальзова. Я-то еще ничего, я не пил, правда, голубая шапочка на фоне поголовных смокингов может смутить любого политика. А Хальзов, непредсказуемая фигура, вполне способен был на глазах у изумленной публики повторить действие, перпендикулярное выпивке.

Губернатор оказался деловым человеком, в отличие от мэра, не стал разводить антимонии, коротко и веско прошелся по цивилизованным и нецивилизованным методам политической борьбы, хлопнул водки и быстро закусил огурчиком, не оставив, таким образом, стоматологу времени на какую-либо антиобщественную выходку. И как видно, в ходе тоста пошутил. Смысла шутки я не уловил, но гости вокруг подобострастно захихикали. Терехин продолжал угрюмо улыбаться.

Тракторрр…наторрр… не постеснялся ради хорошей компании раздавить еще рюмочку — на посошок. И уполз, лязгая гусеницами, очевидно, на очередной раут, согласно расписанию.

…Вот тут-то ко мне и подгребла давешняя дама, знаток бюджета и специалист в области межличностных отношений.

— Я давно за вами наблюдаю, — призналась она жеманно.

— А я за вами.

Не знаю, зачем я это брякнул, но дама тут же оживилась. Ей можно было бы дать лет тридцать пять-тридцать восемь. Вот, собственно, и все, что я могу сказать о ее внешности. Таких людей только покойничек Гоголь Николай Васильевич умел описывать — не высокая, не низкая, не толстая, не тонкая, не уродина и не красавица… И лишь одну особую примету можно было внести в милицейскую ориентировку, если бы однажды кому-то пришло в голову ее составить — пронизывающий взгляд умной женщины, давно успевшей утвердиться в мысли, что окружающие мужчины есть низший разряд существ, пригодный разве что для удовлетворения ее сексуальных потребностей.

— Вас как зовут? — тут же спросила она.

Я назвался по имени-отчеству, сочтя неловким в столь фешенебельном окружении обойтись одним именем. Оно, конечно, я не догадался повязать галстук, зато натянул спортивную шапочку, и отчество у меня еще осталось.

— А я Людмила Викторовна, — представилась невнятная незнакомка. — Но можно просто Люда… А вы кто? Вы такой романтичный.

Уж лучше Людмила Викторовна.

— Я, видите ли… Э-э-э… По линии жениха. Ой! То есть по линии именинника.

— Наверное, журналист?

— Вот именно.

— Что вы думаете по поводу последних перестановок на ГэТээРКа?

Как многие цивилизованные люди, я слышал, конечно, о смене руководства на телевидении, но мне не приходило в голову что-то об этом думать. Хватает своих тем для размышлений. Особенно сейчас.

— Думаю, что они давно назрели, — ляпнул я наугад.

— Вы действительно так считаете? — ехидно переспросила Людмила Викторовна. — Разве вы сторонник губернатора?

Я сторонник пельменей под водку, когда позволяют обстоятельства; сторонник своих друзей; сторонник «Пинк Флойда» и Шарон Стоун из «Основного инстинкта»; сторонник киевского «Динамо» и заводных девушек; в конце концов, я даже сторонник той идеи, чтобы вернуть Крым России… А на губернатора мне, честно говоря, начихать. С какой стати мне быть его сторонником или противником? Но видя настрой умной Людмилы Викторовны, я счел необходимым слабенько возмутиться:

— Сторонником губернатора? Как можно!?

— Вот именно. Его даже в «Отечество» не берут. Он туда рвется всеми фибрами, а его вежливо отодвигают. Что вы хотите — непроходная фигура.