Картонная пуля

— А если милиция раньше меня сообразит?

— Тогда плакали твои денежки… Только опыт подсказывает, что вряд ли раньше сообразит, а если и сообразит неформально, с общественностью делиться не станет… Ну как?

— Заметано. Как насчет аванса?

Имиджмейкер слегка погрустнел и налил себе еще водки. Мне и самому была неудобно спрашивать. Как говаривал Бендер — хорошая папка, даже жаль продавать, но деньги сильно нужны. И потом, никто его за язык не тянул, сам сказал, что можно перепродать, что это бизнес.

Закусив котлеткой, Терехин кивнул:

— Это можно… Слушай, а кто все-таки этот тип, которого дочка?.. Ладно, не жадничай. Ты ж деньги за информацию получаешь…

Вообще-то все пока только обещают… Тот же Треухин намекал… Вообще-то Геннадий Степанович просил сохранить тайну наших с ним взаимоотношений, однако ситуация стремительно меняется. Если так дальше пойдет, то лично я нашу тайну унесу в могилу скорее, чем планирую.

— Ты, может, не знаешь такого… Треухин… Начальник одной фирмы, можно сказать, одноименной…

— Фью-фью, — присвистнул Александр Николаевич, — как не знать… Ты его все-таки тоже проверь насчет, болтала ему дочка или нет. На графитовом деле у Треухина свой интерес присутствует. И самый прямой. У него там большие деньги остались в виде инвестиций, а они там сейчас себя пытаются обанкротить, чтобы по долгам не платить…

Вот где разница между частным детективом среднего пошиба и имиджмейкером. Кто кого хочет обанкротить? И какой кому от этого интерес?

— Слушай, Сань, я в инвестициях мачо что смыслю, если, конечно, это не инвестиции в мой карман, но Треухин никак не может быть заказчиком. Они там чуть его дочь не положили. Если б не я… Не такой же он зверь, чтобы дочкой рисковать…

Странный ты человек! Откуда же он знал, что его родная дочка с директором встречается! Он же тебя для того и нанял, чтобы выяснить, с кем она шляется.

Вот это да! Всего пять дней не пью, а голова совсем перестала соображать… Если директора графитового комбината действительно заказал Треухин, драматическая-предраматическая получается картина: являются исполнители и вместе с жертвой, можно сказать случайно, убивают дочь заказчика. Прямо Вильям наш Шекспир. Безутешный отец ломает руки, подсчитывая страшный баланс: на одной чашке — прибыль от инвестиций, на противоположной — мертвая дочь. А еще говорят, предпринимателем быть приятно — виллы яхты…

— Ладно, — согласился я. — Треухина я проверю, а можешь ты еще назвать людей, прямо или косвенно заинтересованных в смерти Краснопольского?

— Прямо или косвенно? Думаю, их так много, что проще назвать тех, кто не заинтересован. Любой слесарь комбината заинтересован, им зарплату три месяца не дают.

— Слесарь, да еще и без зарплаты не станет нанимать бригаду киллеров.

— Нанимать не станет, а свою собственную команду сколотить — всегда пожалуйста… Шучу, шучу… Наверное, в первую очередь заинтересованы те, кто давал деньги комбинату. Списка предоставить не могу, я ж не специалист, специально вопрос не изучал. А про Треухина, можно сказать, почти случайно знаю.

— Сань, ты ведь еще хотел назвать тех, кто тебя слушает. Предположительных…

— Хотел. Но мне немного подумать надо, навести свои справки. А потом я тебе все доложу. Завтра утром я в Москве. Через два дня в Красноярске. А через три вернусь. Тогда и поговорим…

Уже собравшись уходить, натянув шапку на израненную голову, я спросил:

— Сань, а ты вообще-то за кого: за большевиков или за коммунистов?

— В смысле?

— В смысле, политические убеждения у тебя есть?

— Еще бы! Я всегда за тех, у кого деньги. Устраивает такое убеждение?

— Устраивает. А сейчас на кого работаешь?

— Сложный вопрос…

— Не смущайся, здесь все свои.

— Я не смущаюсь… Ну, например… Есть в Москве один многодетный аграрий, который не прочь занять кресло губернатора…

Глава 11

…Вечером после исторического фуршета в честь первой годовщины Центра политических технологий на кухне у Сереги Самаковского мы развлекались чаем, в дополнение к которому хозяин выкатил полкоробки «Сникерсов».

Я к сладкому равнодушен, могу, конечно, но без восторга. А после натовских бомбардировок ни о каких заморских шоколадках и вовсе не могло быть речи, тем более, что и Терехинские котлеты еще давили на горло. Не говоря о том, что после вчерашних и сегодняшних разборок я засыпал за столом, а чай вливал в себя через силу.

Серега Самаковский, у которого я после огнеопасных автогонок на Искитимском шоссе на время арендовал угол, живет в просторном, выстроенном своими руками двухэтажном доме на Волочаевской и держит киоск со «Сникерсами», водкой и «Тампаксами». По странной иронии он не употребляет в пищу ни первого, ни второго и, по понятным причинам, не пользуется третьим. Символический парадокс: вот так и вся наша жизнь проходит среди чуждого нам иллюзорного окружения, а настоящие, напитанные энергией, атрибуты чаще всего проплывают мимо вдалеке — серебряные «Мерседесы», кареглазые блондинки, бассейны с голубой водой и устрицы, упрятанные в черную скорлупу…