Картонная пуля

Так вот, говорю, дело поставлено со вкусом — законспирированный информационный центр, подземная тюрьма, профессиональная группа захвата, не меньше взвода молчаливых бойцов, разветвленная сеть информаторов, команда аналитиков — до сих пор понять не могу, где я лопухнулся и как они меня вычислили. И даже про Михальцова им известно. Неужто и милый мент со стажем Владимир Антуанович работает на эту бригаду? А эта странная фраза — «не хочется лишний раз напрягать человека»… Это значит, что я и Антуаныча подставил?.. Что они с ним могут сделать? Убить? Ограбить? Запугать? Убить и ограбить Антуаныча можно, хотя и с трудом. А запугать нельзя. Хотя смотря чем пугать…

В тени виселицы мой безупречный внутренний хронометр начал барахлить. Главное, непонятно, сколько времени я провел без сознания. По идее от удара по голове я мог очнуться уже через десять-двадцать минут. За это время меня должны были уложить в транспортное средство, доставить сюда, неизвестно куда, приковать к креслу… Двадцати минут мало, если, конечно, мы все находимся не под самым домом Самаковского.

Я осмотрел руки, но следов от укола не обнаружил. Впрочем, эти дела и внутримышечно можно вводить.

Так или иначе, если выделить на беспамятство час, тогда сейчас время файв о клока. И действительно, можно было бы чего-нибудь перекусить. Перед смертью. Но сначала энергично пройтись, чтобы размять уставшие от неподвижности члены.

Я совсем уж было собрался напроситься в туалет во второй раз, но тут позывы прекратились, ибо в сопровождении олимпийца в камеру вошел и вновь вольготно расположился под виселицей крупнощекий Зиновий.

— Ну вот, — заметил он с довольным видом. — Мы нашли в наших рядах стукача. И все благодаря вам. Я чертовски признателен и даже обещаю в точности выполнить ваше последнее желание. Разумеется, пожелания типа «чтоб ты сдох» не рассматриваются. Я бы на вашем месте попросил жареного поросенка, фаршированного тропическими фруктами. Какова идея?

Зиновьев со вкусом сглотнул слюну. Наверное, тоже не обедал, не успел из-за проблем, которые я организовал на его голову.

Я представил описанное блюдо… Печальная перспектива знать, что данный поросенок — последнее, что осталось в твоей жизни.

— Или, может, вы любитель другого рода ощущений? — продолжал фантазировать интеллигентный бандит. — Девушки? А? Сознайтесь. Хотите балерину? Или стриптизершу из ночного клуба?

Как ни странно, была в моей жизни стриптизерша. И как ни странно, однажды, во время, так сказать, одной из встреч я выразился почти искренне, то есть процентов на девяносто, нет, на сорок, что не может быть лучше смерти, чем смерть на ней. Неужели им и об этом известно? Да нет, конечно, чушь какая-то.

— Нет, — сказал я. — Желание мое будет простым и естественным. Перед смертью я хочу узнать, как там у них все произойдет — у Элены, Атилио, Эдуарды и у этого, как его?.. Марсело. То есть, чем все закончится.

Сразу предупреждаю, ни одной серии про Марсело и его друзей я в глаза не видел, зато недели две назад слышал подробный застольный отчет от одного своего знакомого, который, в свою очередь, тоже сериалами не увлекается, зато у него матушка каждый день по телефону делится впечатлениями.

— Чего-чего? — весело изумился Зиновьев.

— Это кино такое, сериал с марта идет, называется «Во имя любви». Там, значит, это… У Элены и Атилио есть дочь Эдуарда. И вот мама и дочь — ничего так, симпатичная — рожают в один день в одной палате. У Эдуарды возникают проблемы. В общем, ей матку вырезали, а ребенок помер. Тогда мама тайно отдала дочке своего. Его, кстати, назвали Марселином, то есть Марселино. О, интрига! А Атилио, муж Элены, начинает что-то подозревать и в расстройстве уходит от жены. У Эдуарды тоже есть мужик по имени как раз Марсело, у него есть любовница Лаура, мерзкая тварь. А еще у него есть мамаша, не помню, как зовут. Короче, круто насрано. Вот я и говорю, хотелось перед смертью всю разводку узнать.

Вежливый собеседник Зиновьев до конца выслушал предсмертный бред узника, но потом махнул рукой, словно отрубил:

— Ладно, хватит о ерунде. В общем так, ход твоих рассуждений оказался не совсем чушью. Действительно, в плановом порядке мы сняли твой звонок Терехину, все как положено — входящий, исходящий… Но дальше получилась такая фигня… Оказывается, наш аналитик потихоньку сливал информацию твоему приятелю Корнищеву. Если точнее, Леше Своровскому, но это одна компания, поэтому какая разница? Я тебя предупреждал, что не имею к этому делу отношения и теперь, можно сказать, тому найдены документальные подтверждения… То есть, наш аналитик с хорошим русским именем Родион с этим хорошим еврейским Своровским какие-то друзья детства. Потом их дорожки разошлись, а теперь вдруг, видишь, снова совпали.

— Не понял. То есть вся информация из твоего Центра автоматически перетекала к этим кемеровским бандюганам, о которых ты не имел понятия?