Картотека живых

— Ничего! — ответил Ярда. Он и вправду не мог вспомнить ничего особенного; на стройке сегодня был спокойный день.

— Не дури, тебя искал главный писарь. Наверняка что-то случилось… здесь, в лагере…

Ярду осенило: наверное, это из-за брюк, которые он вчера отнес Юлишке. Но ведь Гонза предупреждал: никому ни слова.

— Ничего не знаю, — ответил он Дереку. — А писарь говорил, чтобы я пришел в контору?

— Нет, этого он не сказал. Ну, будь здоров.

Тем временем спереди, от головы очереди, передали другую новость: Юлишки больше нет в кухне, ей-богу, вы только поглядите, ребята! На раздаче стоят Беа и «татарка» Като, а повязку «кюхенкапо» носит Эржика.

Ярда побледнел и сам взял Мирека за рукав.

— Где стоит Гонза, не знаешь?

Оба стали высматривать Гонзу, но как раз сегодня его не было поблизости. Оставалось только ждать.

Дерек тем временем оповестил Фредо, и тот поспешил к Зденеку. Но и Зденек ничего не знал, он только рассказал о неожиданном увозе Юлишки, описал, как ее вела надзирательница. Когда он упомянул о переднике из мешка, Фредо все стало ясно.

— Ты об этом не знаешь, а я сам велел Ярде сшить ей брюки, хотел дать ему заработать и надеялся, что мы таким образом наладим отношения с главной кухаркой. Ее-то не жалко, она глупа и стерва, но Ярду нельзя оставлять на произвол судьбы, надо что-то придумать… Кстати говоря, с твоим братом все идет отлично: завтра он, наверное, прибудет сюда с партией больных… Не знаешь, где писарь?

Эриха Фредо нашел в немецком бараке. Там тоже заварилась каша. Мотика не придумал ничего умнее, чем насплетничать Карльхену о своем конкуренте Жожо, который слишком дешево продавал золотые зубы:

— Жожо ходит на стройке с Берлом… Тебя все жалеют…

Карльхен взбесился, надавал затрещин своему юному слуге и во всеуслышание объявил, что убьет француза. Эрих пришел его утешать.

— Не дури, — твердил писарь, — обстановка в лагере напряженная: виселица и всякое такое. Кто знает, что будет. Держи себя в руках, выжди, не поднимай шума.

В дверях появился Фредо и попросил писаря выйти на минутку.

— Эрих, быстро скажи, что ты знаешь о Ярде? Это его хотят повесить?

— Чепуху ты городишь! — с апломбом ответил писарь. — Что за паника? Построить виселицу было приказано утром, задолго до скандала в кухне. Ты же помнишь, что плотника Карльхена оставили в лагере еще во время переклички? Нет, история в кухне здесь ни при чем.

— Для кого же виселица?

— Понятия не имею. Я уж перебрал все возможности. Сперва подумал об Оскаре. Понимаешь ли, может быть, они хотят, чтобы случай с ним послужил предостережением всему лагерю. Чтобы не болтали о тифе и прочее. Но, наверное, это не так. Сейчас мне кажется — обрати внимание на рефлектор! что это, вероятно, просто для острастки, чтобы припугнуть людей. Суровый режим и прочее…

Грек кивнул головой.

— Не нравится мне все это. Расскажи, как было дело с Юлишкой.

Эрих знал только то, что Фредо уже слышал: что-то стряслось в кухне, и Россхауптиха увела Юлишку. Поговорить с девушками еще не было возможности, Лейтхольд сперва запер их на замок, а теперь бдительно сторожит. Юлишка отправлена как «Einzeltransport» в индивидуальном порядке — писарю велели срочно заполнить пересыльный лист. Кобылья Голова расписалась на нем, получила дубликат, карточку Юлишки изъяли из картотеки.

— А в чем дело с Ярдой? Тебе ведено привести его в комендатуру?

— Нет, мне ничего не сказали. Спросили только, где он, я сказал, что у Молля, вот и все.

— Все? Эрих, скажи откровенно, не думаешь ты, что эта виселица все-таки для него?

Писарь рассердился.

— Чушь! Говорю тебе, ее начали ставить еще до того, как… Да ты что, новичок в лагере, что ли? Не знаешь, что здесь беда никогда не приходит одна? Уж если начнутся казни…

— Спасибо, — сказал Фредо и поспешил дальше.

* * *

Ярда и Мирек приблизились к котлам. Над дверью кухни горела лампочка, при свете ее Беа и Като выдавали дымящуюся похлебку. Ярда стоял в очереди к Беа, Мирек — к Като. Последняя, помешивая поварешкой в громадном котле, шепнула Миреку:

— Даю тебе лишнего, поделись с соседом… И скажи ему, что надо бежать. Немедля. Его дела плохи.

Она наполнила миску до краев.

Лейтхольд заметил непорядок: «Was gibts? Почему разговоры?» С палкой в руке он поспешил к котлам. Ярда промелькнул мимо него, на счастье, Лейтхольд не знал портного в лицо: Юлишка провела все дело с перешивкой брюк так ловко, что Лейтхольд узнал о нем лишь сегодня утром от надзирательницы.

Оба чеха отошли подальше от освещенного места. Очередь продолжала двигаться, эсэсовец никого не ударил. «Ни слова, verstanden?» — погрозил он Като и остался стоять рядом.

Мирек подал свою миску Ярде.

— Половина тебе, — сказал он испуганно. — Если хочешь, ешь все. Повариха сказала, что ты должен бежать. Сегодня же. — И словно осмыслив этот безрассудный совет, он оглянулся, обвел взглядом ограду, прожекторы, вышки с пулеметами, беспомощно усмехнулся и чуть не со слезами повторил: Ну, так беги же!