Картвелеби. Книга вторая

В Сакартвело весть о предстоящей свадьбе Ламары ещё не пришла, и Георгий Шакроевич в тишине и покое распивал пятичасовой зелёный чай. За окном понемногу темнело, а часы звучно тикали, отмеряя секунды. Саломея сидела рядом с отцом и вышивала. Поправив на глазах круглые очки, старый князь перевернул страницу «Кавказского мыслителя» – с недавних пор он предпочитал его «Ахалкалакскому листу» – и, пробежав глазами по строчкам, одобрительно поджал губы.

– Этот Никандро Беридзе, – рассуждал Георгий, растягивая каждый слог, – неплохо пишет. Мне нравится, как он мыслит.

– Вы знаете что-то о господине Беридзе, папенька? – поддерживая разговор, спросила Саломея, но глаз от вышивания не подняла.

– К сожалению, нет. Никогда не слышал этого имени, – признался князь Джавашвили. На этом их разговор прервался, и только один раз старшая дочь нарушила молчание, когда ойкнула, уколов палец иглой.

После смерти Вано многие вечера под их крышей проходили как этот. Со временем боль, конечно, притупилась, а в их доме вновь заиграла музыка, и зазвучал смех, но горечь утраты никуда не делась. В радостные мгновения Саломея испытывала стыд за себя и обиду за брата, потому что тот больше не мог разделить счастья с ними. Она до сих пор со щемящей тоской думала о тех днях, когда он писал им длинные, полные острот письма, демонстрируя в них свой развитой писательский талант, и пожертвовала бы собственной жизнью, чтобы вернуть те времена. Даже если почивший муж восстанет из пепла и снова начнёт терзать и мучить её… Пусть!.. Она пережила бы всё заново, металась бы, как тигрица в клетке и не находила бы выхода, лишь бы дзма7 был жив!..

Искоса поглядывая на отца, Саломея с горечью призналась себе, что тот заметно постарел. Горцы, благо, жили долго и отличались хорошим здоровьем, но papa так настрадался!.. Потеряв сына, Георгий поседел на полголовы, но всё ещё храбрился изо всех сил перед дочками, друзьями и знакомыми. Три года назад дядя Бадри нашёл для своего старшего сына Николоза хорошую партию из Душетского уезда. На свадьбе племянника Георгий держался молодцом, хотя совсем недавно похоронил швили8. Он отличался недюжинным оптимизмом и любовью к жизни и никогда не показывал на людях своих слабостей! Они с Тиной и Нино придерживались его примера и улыбались, и танцевали, как будто ничего не случилось. Один из молодых родственников невесты посватался к Нино после изящного ачарули в её исполнении, но, конечно же, получил отказ.

Не только отец переменился за эти пять лет. Знал бы Шалико, сколько поклонников оттолкнула его подруга, а некоторых даже на порог просила не пускать!.. Их озорная и подвижная младшая сестра привлекала юных джигитов из самых отдаленных губерний, но в каждом из них ей обязательно чего-то не хватало. Один казался ей недостаточно умным, у другого напрочь отсутствовало чувство юмора, третий – флиртовал слишком откровенно, а четвёртый, Матерь Божья, не знал, кто такой Гёте!.. После столь постыдного разочарования Нино призналась себе в самом сокровенном: она по-настоящему любила только Шалико Циклаури! Она любила его все эти годы и искала его отражение в каждом своём ухажёре, но, не находя его, принималась за новые и новые поиски. Они, конечно, не увенчивались успехом, и, в конце концов, Нино заявила, что умрёт старой девой, и в двадцать лет наденет чепчик. После того, как княжна написала младшему Циклаури письмо с извинениями, а он на него так и не ответил, она сделалась гораздо серьезнее и совсем перестала смеяться.

Тяжелее всех эти перемены в свояченице принимал зять. Игорь Симонович ценил и любил в Нино именно эти качества. Он успел стать для неё сердечным другом и поверенным, заменяя в какой-то мере на этом посту Шалико. И пусть Саломея недолюбливала Игоря, она всё же признавала, что сидзе9 искренне пёкся о благополучии всех и каждого в этой семье. Именно он возвращал в их дом ощущение былой радости, а умиротворение и счастье на лице средней сестры уже пятый год грели им души. Георгий не пожалел, что когда-то предложил почти бездомному парню кров, и, хотя тестя Игорь до сих пор побаивался, старый князь нашёл в этом юноше ещё одного сына. Правда, новый зять, как и его предшественник, ещё не порадовал князя внуками, но Тина в доверительном разговоре со старшей сестрой часто говорила, что вся вина лежала только на ней. Она любила мужа очень трогательной, жертвенной любовью и даже своего милого Шота отдала в хорошие руки, когда у Игоря обнаружилась аллергия на шерсть.