Карты миров. Дети Соловорана

Корневища действительно оказались съедобными, с выраженным крахмальным привкусом. Съев с десяток корешков, наш отряд отправился вниз по реке, в надежде увидеть берег моря. Люди плыли, а тархе сидела верхом на мне, потому что мы боялись, что если она повиснет огоньком, нас могут легко обнаружить.

Плыть по течению было легко. Несколько раз я как-будто задевал что-то ногой, но это, вероятно, были местные рыбы. От реки поднимался легкий пар, который стлался низко вдоль воды, ложась сгустками в корягах, преданно охранявших эти воды. Высоко в небе светили чужие звезды. Справа открылась песчаная отмель, окаймленная густой порослью.

Внезапно впереди что-то показалось. Тихо толкнув остальных, я кивнул сперва на приближавшийся объект, потом на берег. Все молча вылезли из воды и присели в зарослях произраставших на берегу кустарников.

Объект, плывущий вдоль течения, оказался лодкой. В ней сидели трое рослых мужчин. Двое гребли, а третий всматривался в темную даль. У меня начали снова зудеть руки, и я с ужасом обнаружил, что с них стала сходить кожа.

Внезапно тот, кто был на корме, подал знак, и гребцы остановились. Потом они так же в молчании приблизились к нашему берегу. Мокрые, мы боялись пошевелиться. Подул ветер, и сделалось очень холодно. Мужчины, тем временем, вылезли на песчаную отмель, привязав лодку к покрытой лишаем коряге, торчавшей из кустов. Ветер относил их слова в сторону, и не было слышно, что они говорили. Но вскоре загорелся приветливо костер, и раздался дивный запах жареной рыбы. Мы были очень голодными, но высовываться было слишком рискованно – это могли быть наши преследователи или еще какие-нибудь местные разбойники, а мы были слишком слабы, чтобы сражаться. Поэтому оставалось только сидеть мучимыми завистью к ужинавшим с осознанием собственной беспомощности. Я, признаться, в тот момент чувствовал себя особо несчастным. Мне было очень жалко себя и своих товарищей, которые старательно отворачивались от людей на берегу.

Наконец, трапеза была завершена, и незваные гости встали. Один из них сначала хотел забросать костер песком, но потом внезапно остановился. Он что-то сказал своим товарищам, и те подошли к нему. Вместе стали они двигаться в нашу сторону. Ошибки быть не могло, наши следы были обнаружены. Убежать по острым густым зарослям, которые сейчас служили укрытием, представлялось невозможным. И я видел только один выход – внезапно атаковать.

Когда преследователи зашли за линию кустарника, я, молча, кинулся на одного из них, выбив его на открытый песок. Лицо его озарилось огнем… «Рийто!» – воскликнул я что было мочи. «Ты ли это, дружище?!». «Дагон! Конечно я!» – был ответ. Я слегка толкнул его в грудь: «Слезь с меня, здоровяк, а то задавишь!».

Мой огромный рыжий заместитель Рийто, смеясь, встал на ноги. Остальные, видя, что опасность миновала, тоже подошли к нам и, улыбаясь, смотрели друг на друга. Мы не верили своим глазам. Только что враги, преследователи и мучители, теперь они были милее всего нашим сердцам.

Ужин было решено повторить, благо, что запасов у друзей оставалось еще на одну трапезу. Во время того как мы уплетали жареную рыбу, жир текший по локтям, вызывал неприятные ощущения на кровоточащих руках и восхитительные чувства в желудке. Риийто поведал нам об их поисковой кампании.

«Когда вы вошли внутрь, Каталоу стукнули чем-то тяжелым из-за спины. Он очнулся какое-то время спустя и обнаружил, что вас забрали из хижины продавцов. Тогда он вернулся на корабль, чтобы вызвать подмогу. Я, как заместитель капитана, приказал спрятать корабль за скалами к востоку от порта. Но там оказались рифы, и днище немного потрепало. Дагон, не волнуйся, к тому времени как мы вернемся, там все починят».

«Сначала мы пробовали спрашивать у местных, но у этих аборигенов ничего не допросишься. Они только убегают кто куда, как пеструшки. Один даже в море бросился. Мы хотели его выловить, но, куда там! Наверно сразу ко дну пошел, у них же вон какое тело, не как у нас. Нет. Тяжелее наверное».

Рийто, конечно, ошибался. Тело этого народа, напротив, было словно создано для плавания. Но я промолчал, а Рийто продолжал: «Потом мы сели в лодку, проплыли ночью через залив и дальше на запад, там…э, скалы были высокие, но устьев рек не было. Первая река попалась только на рассвете. Мы вошли в пологое устье, и погребли вверх по течению. Гребли-гребли. Потом к реке присоединился справа приток, мы вошли в него. На третий день практически непрерывной гребли мы и встретили вас».

Я и мои друзья слушали этот рассказ, раскрыв рты. Какова была вероятность, что они нас найдут на лодке в темноте на чужом острове, да еще и так быстро? Я видел только одно объяснение – медальон. И мне стало снова горячо на сердце от стыда, что я нарушил уговор. Но тут Рийто заметил, что с нашими руками что-то не то, и отвлек меня от мыслей своими хлопотами».