Карты на стол

– Интересная причина, – Фабиан Файх озадаченно покачал головой. – Если бы я ходил на встречи со всеми, кого не знаю, у меня бы, пожалуй, даже на сон времени не осталось.

– Нет-нет-нет, не со всеми подряд! Просто я как раз специализируюсь на современной немецкой литературе. И диплом на эту тему буду писать. Думала, вообще всех современных немецких писателей знаю, и тут вдруг совершенно незнакомое имя. Еще и место такое… нелепое. Я в «Зодиак» часто захожу за тибетскими благовониями, и никаких литературных вечеров здесь до сих пор никогда не было. Я еще подумала, наверное, вы автор какой-нибудь эзотерической литературы, это бы все объяснило – кроме, пожалуй, немецкого языка. Вот и пришла, чтобы разобраться. Но, кстати, почему встреча именно в этой лавке, все равно не поняла.

– Очень просто, – улыбнулся Файх. – Квартира, которую для меня сняли, находится в этом же доме, только вход с другой стороны. В Вильнюсе я никогда прежде не был, города совсем не знаю, и эта лавка оказалась первым местом, куда я зашел разузнать об аренде помещения на вечер. И договорился с хозяином быстрее, чем понял, куда попал. Но подумал – ладно, поглядим, что получится, если моя затея провалится, значит так тому и быть. Во всем, что касается литературы, я фаталист. Однако, как видите, все получилось. Я бы и одному ученику обрадовался, а тут такая прекрасная компания, нечасто мне так везет.

– А я всегда ставлю машину в этом дворе, – неожиданно сказал длинный блондин с детским лицом. – Работаю неподалеку. И мне давно было интересно: что это за магазин такой – «Зодиак»? Чем торгует? Но всегда почему-то забывал посмотреть. Когда вспоминал, уже шел, например, по Тоторю или сидел в машине, лень было возвращаться, откладывал на завтра. И только сегодня утром вспомнил вовремя, подошел, увидел, что магазин еще закрыт, а на двери висит ваше объявление. Так удачно совпало.

Он говорил очень медленно, иногда с явным трудом подбирая слова, но, похоже, довольно правильно. Хотя, конечно, глупо полагать, будто способен вот так сходу определить чужой уровень владения языком, который сам-то бросил учить лет пятнадцать назад и с тех пор практически не использовал.

– Удачно совпало, – повторил Файх. – У вас, кстати, узнаваемое берлинское произношение. Вы там жили? Довольно давно, да? Уже подзабыли порядком?

– Я никогда не жил в Берлине. В Берлине вырос мой друг. Он меня учил. Поэтому, наверное, такое произношение. А потом друг умер. И я думал, надо бы постараться забыть немецкий язык, он мне больше не понадобится. Для работы мне нужен английский, его совершенно достаточно. Но все равно не забыл, хотя прошло уже почти четыре года. И когда я увидел объявление, решил: надо пойти послушать и может быть немножко поговорить. Не знаю, зачем. Просто… Просто я очень скучаю.

И после короткой, но звонкой, как выстрел, паузы добавил:

– Меня зовут Даниэль. И, да, лучше на «ты». Это так странно – слышать, как кто-то говорит мне по-немецки «вы». Никогда еще так не было.

– Спасибо, Даниэль, – сказал Файх. – Хорошо, что ты сегодня сюда пришел. На твоем месте я бы относился к языку, как к наследству, которое мне оставили. Собственно, я и есть на твоем месте. У меня тоже был близкий друг, музыкант. Иногда от нечего делать учил меня бренчать на гитаре, и теперь, когда его больше нет, я специально играю хотя бы раз в неделю, чтобы не забыть тот десяток простых аккордов, которые мы успели разучить, хотя абсолютно бездарен, да и пальцы болят. Но выхода нет, больше он мне ничего не оставил, наследство не выбирают, какое есть, то и приходится хранить.

– Я тоже об этом подумал, – кивнул Даниэль. – Но только сегодня утром.

– Лучше поздно, чем слишком поздно, – оптимистически заметил Файх.

Подумал мрачно: «А еще лучше – вообще никогда, всем пословицам вопреки». И поежился. Очень уж выразительно смотрел на него теперь неизвестный немецкий писатель. Явно ждал выступления. Ладно, черт с ним, не жалко.

Сказал:

– Меня зовут Анджей, я учил немецкий язык сперва в университете, как дополнительный иностранный, позже доучивал на курсах, несколько раз ездил в Германию, даже собирался там остаться, но передумал. Учить немецкий тоже в конце концов бросил, потому что надоело. Мне вообще довольно быстро все надоедает. Это было давно, лет пятнадцать назад. Я был уверен, все забыл, ничего не пойму. Пришел, чтобы проверить. Но почему-то неплохо вас понимаю. Очень удивлен.

Почти не запинался. Неудивительно, было время заранее придумать речь, составить ее из простых коротких фраз, несколько раз повторить про себя, позаимствовав произношение у самого Файха. Всегда легко перенимал особенности чужой речи и так же легко утрачивал навык – буквально через час.

– Бывает и так, – задумчиво сказал Файх. И внезапно спросил очень строго, как школьный завуч, застукавший очередного старшеклассника с сигаретой прямо в учительской уборной: – Вы уверены, что пришли только ради проверки своих знаний? Вряд ли вам это действительно интересно.

Ишь ты, угадал.