Карты на столе

– Это была миссис Элдон, «Лиственницы», Ветнор. Я оставалась там два года, а потом Элдоны уехали за границу. Тогда я пошла к миссис Диринг.

– Моей тете, – вставила Рода.

– Да, Рода нашла мне работу. Я очень обрадовалась. Рода иногда приходила, даже оставалась, и мы были счастливы.

– Кем же вы там были, компаньонкой?

– Да, что-то вроде.

– Скорее помощницей садовника, – сказала Рода и объяснила: – Моя тетя Эмили просто помешана на своем саде. Энн большую часть времени проводила за прополкой и посадкой всяких там луковиц.

– И вы ушли от миссис Диринг?

– У нее ухудшилось здоровье, и ей пришлось нанять профессиональную медсестру.

– У нее рак, – сказала Рода. – Ей, несчастной, приходится колоть морфий и прочее.

– Она была очень добра ко мне. Жаль было уходить от нее, – сказала Энн.

– А я как раз подыскивала коттедж и хотела, чтобы с кем-нибудь на двоих. Папочка женился опять на особе совсем не по моему вкусу. Я попросила Энн приехать, и с тех пор она здесь.

– Действительно, самая что ни на есть безупречная биография, – сказал Баттл. – Давайте только уточним даты. Вы были у миссис Элдон два года. Между прочим, какой у нее сейчас адрес?

– Она в Палестине. Ее муж получил туда какое-то правительственное назначение. Точно не знаю какое.

– Ну, ладно, я выясню. А после этого вы переехали к миссис Диринг?

– Я была у нее три года, – быстро сказала Энн. – Ее адрес: Марш-Дин, Литтл-Хембури, Девон.

– Понятно, – сказал Баттл. – Значит, вам сейчас двадцать пять. Остается только имя и адрес одного-двух человек, кто знал в Челтнеме вас и вашего отца.

Энн снабдила его адресами.

– Теперь о Швейцарии, где вы познакомились с мистером Шайтаной. Вы одна туда ездили, или и мисс Доз была с вами?

– Мы ездили вместе. Объединились еще кое с кем, и получилась компания из восьми человек.

– Расскажите мне о вашей встрече с мистером Шайтаной.

Энн наморщила лоб.

– На самом деле нечего и рассказывать. Просто он был там. Мы знали его не больше, чем вы знаете какого-нибудь соседа в гостинице. Он получил первый приз на костюмированном балу. Был Мефистофелем.

Инспектор Баттл вздохнул.

– Да, это его вечная страсть корчить из себя Мефистофеля.

– Он и в самом деле был изумителен, – сказала Рода. – Ему даже не надо было гримироваться.

Инспектор переводил взгляд с одной на другую.

– Кто же из вас знал его лучше?

Энн молчала, за нее ответила Рода:

– Мы обе знали его одинаково. То есть ужасно мало. Видите ли, в нашей компании все лыжники. Днем мы большей частью все разбредались, только по вечерам собирались потанцевать. Тогда Шайтана, видно, сильно увлекся Энн. Знаете, все комплименты ей старался делать и всякое такое. Мы то и дело подтрунивали над ней по этому поводу.

– Я думаю, он просто хотел досадить мне, – сказала Энн. – Потому что он мне был несимпатичен. Я думаю, ему доставляло удовольствие смущать меня.

Рода засмеялась.

– Мы говорили Энн, что он для нее прекрасная, очень выгодная партия. Ее наши шутки прямо из себя выводили.

– Может быть, – сказал Баттл, – вы назовете мне еще людей из вашей тогдашней компании.

– Вы просто Фома Неверующий[71], – сказала Рода. – Вы что же думаете, что каждое наше слово – ложь?

Инспектор Баттл заморгал.

– Просто хочу удостовериться, – растерянно сказал он.

– Вы всех подозреваете, – сказала Рода.

Она написала на бумажке несколько фамилий и протянула ему.

Баттл поднялся.

– Что ж, большое спасибо, мисс Мередит, – сказал он. – Оказывается, как говорит мисс Доз, у вас совершенно безупречная жизнь. Думаю, вам не о чем особенно беспокоиться. Непонятно только поведение мистера Шайтаны по отношению к вам. Уж извините, что спрашиваю, но не предлагал ли он вам выйти за него замуж? Или… или не досаждал ли вам вниманием другого рода?..

– Соблазнять ее он не пытался, – пришла на помощь Рода. – Если вы это имели в виду.

Энн залилась румянцем.

– Ничего такого, – сказала она. – Он всегда был чрезвычайно любезен и… и официален. Мне и было-то не по себе из-за его манер, как будто он специально репетировал.

– Ну, а он не говорил о мелких подарках, не намекал?

– Нет. Он никогда ни на что не намекал.

– Прошу прощения, сердцееды это иногда делают. Что ж, доброй ночи, мисс Мередит. Спасибо большое. Кофе отличный. Доброй ночи, мисс Доз.

– Вот и миновало, – сказала Рода, когда Энн вернулась в комнату, закрыв за Баттлом парадную дверь. – И не так уж страшно. Добрый такой, просто родной отец, и, видно, нисколько тебя не подозревает. Все оказалось лучше, чем я предполагала.

Энн со вздохом села.

– В самом деле, ничего страшного, – сказала она. – Глупо с моей стороны было так психовать. Я думала, он будет пытаться запугать меня, как в спектаклях про концлагеря.

– Он вроде бы человек вполне здравомыслящий, – сказала Рода. – Прекрасно знает, что ты не из тех женщин, которые способны на убийство. – Она помялась немного, потом сказала: – Слушай, Энн, ты ведь не упомянула, что была в Комбиакре[72]. Забыла?