Карты на столе. Немой свидетель. Смерть на Ниле

— Вообще-то мне наплевать на точность. Кто теперь точен? Никто! Если репортер напишет, что двадцатидвухлетняя красотка покончила с собой, включив газ, что перед этим она взглянула на море и поцеловала на прощанье любимого лабрадора[43] Боба, то разве будет кто-нибудь поднимать шумиху из-за того, что девушке было на самом деле двадцать шесть лет, комната окнами выходила на сушу, а собака была силихем-терьером[44] по кличке Бонни? Если для журналиста допустимы вещи такого рода, то и я не вижу ничего особенного в том, что перепутаю полицейские чины и напишу револьвер вместо пистолета, диктофон вместо фонографа, воспользуюсь ядом, который едва позволит вам вынести смертный приговор. Что действительно важно — так это множество трупов. Если вещь получается скучноватой, то стоит немного добавить крови, и она станет повеселей. Кто-нибудь собирается что-то рассказать — убить его в первую очередь! Это всегда подогревает интерес. Подобные штуки есть во всех моих книжках, замаскированы, конечно, различными способами. Публике нравятся яды, не оставляющие следа, идиоты-инспекторы, девушки, сброшенные в канализационный люк со связанными руками или утопленные в подвале (до чего же действительно мучительный способ убийства), и герои, которые убивают от трех до семи злодеев голыми руками. Я уже написала тридцать две книжки, и во всех них действительно одно и то же; мосье Пуаро, кажется, заметил это, но больше — никто. И я жалею только об одном, что сделала детективом финна. Я ничего не знаю о финнах и все время получаю письма из Финляндии, с замечаниями по поводу того, что он говорит или делает.

Оказывается, в Финляндии многие читают детективные романы. Думаю, что из-за финской зимы, с длинными, темными ночами. В Болгарии и Румынии, кажется, вообще ничего не читают. Надо было сделать его болгарином. — Она осеклась. — Простите. Я все болтаю, а здесь настоящее убийство. — Лицо ее вспыхнуло. — Как было бы хорошо, если бы никто из них не убивал. Если бы он просто всех порасспрашивал, а потом бы преспокойно совершил самоубийство. Подумать только, вместо шутки такой скандал!

— Превосходный выход, — одобрительно кивнул Пуаро. — Но, увы, мистер Шайтана был не такой человек. Он очень любил жизнь.

— Не думаю, чтобы он был хорошим человеком, — сказала миссис Оливер.

— Да, он не вызывал симпатии, — сказал Пуаро. — Но он был жив, а сейчас — мертв. Я ему как-то сказал, что у меня буржуазное отношение к убийству, я осуждаю убийство, — и тихо добавил: — что ж, я готов зайти в клетку к тигру…

Глава 9 Доктор Робертс

— Доброе утро, инспектор Баттл. — Доктор Робертс поднялся со стула и протянул большую розовую руку, пахнущую хорошим мылом и немного карболкой. — Как идут дела?

Инспектор, перед тем как ответить, окинул взглядом комфортабельный кабинет врача.

— Они не идут, доктор Робертс. Откровенно говоря, ни с места. В газетах по этому поводу написали немного, и это меня порадовало: «Внезапная смерть в собственном доме! Хорошо известный мистер Шайтана скончался во время вечернего приема». Все на том же этапе. Мы произвели вскрытие, и я принес вам показать заключение. Может быть, вас заинтересует…

— Очень любезно с вашей стороны, если позволите… хм… хм… Да, очень интересно. — И он вернул документ.

— Мы имели беседу с поверенным мистера Шайтаны. Нам известно теперь его завещание. Ничего для нас интересного. Родственники у него в Сирии, кажется. Потом мы просмотрели все его личные бумаги.

То ли ему показалось, то ли на самом деле — широкое гладко выбритое лицо застыло в каком-то ожидании.

— Ну и что же? — спросил доктор Робертс.

— Да ничего, — ответил инспектор Баттл, продолжая наблюдать за ним.

Вздоха облегчения не было. Не было ничего особенно заметного. Но фигура доктора как будто расслабилась, чуть непринужденнее стала его поза.

— И теперь вы пришли ко мне?

— И теперь, как вы заметили, я пришел к вам.

Брови доктора немного приподнялись, его проницательные глаза были устремлены на Баттла.

— Хотите ознакомиться с моими личными бумагами?

— Была такая мысль.

— Ордер на обыск имеется?

— Нет.

— Вам бы, я думаю, не составило особого труда получить его. Но я не собираюсь чинить вам препоны. Не очень-то приятно оказаться под подозрением в убийстве, но понятно, что вы здесь ни при чем, выполняете свой долг.

— Благодарю вас, сэр, — сказал инспектор Баттл с неподдельной признательностью. — Ценю ваше отношение, даже, можно сказать, очень. Надеюсь, и остальные будут столь же рассудительны, как вы.

— Приходится мириться с тем, чего не изменишь, — добродушно сказал доктор. — Я закончил прием пациентов и как раз отправляюсь на вызовы. Оставляю вам ключи, скажу своей секретарше, и можете копаться сколько душе угодно.

— Прекрасно, очень рад, но хотел бы задать сначала несколько вопросов.

— О той вечеринке с бриджем? Так я уже все сказал, что знаю…

— Нет, не о ней. О вас.

— Ну, спрашивайте. Что вы хотите знать?

— Мне просто нужен в общих чертах набросок вашего жизненного пути, родился, женился и так далее.