Карты рая

— Сэр! — тихим голосом начал старший инженер. — Должен сообщить, что произошла дестабилизация эксцентрика ионного бугеля.

— Так! — произнес командир крейсера.

— Боюсь, сэр, что мы лишены возможности совершать дальние нуль-переходы, — продолжал инженер. — Боюсь также, что, если дестабилизация продолжится, мы будем лишены возможности совершать их вообще.

В своем докладе командиру Селленджер так звали главного инженера — допустил две ошибки. Первой из них было произнести слово «боюсь». Второй ошибкой было произнести это слово дважды.

— Так мы лишены возможности или вы этого только боитесь? — уточнил капитан Никсон.

Наверное, тут дело было не только в сочетании слов, а еще в особой интонации их произношения. При первом знакомстве с командиром «Эскалибура» новоприбывшие офицеры приходили к выводу, что кадровое бюро федерального флота отдало их на съедение мизантропу с извращенными мотивациями поведения и полным отсутствием чувства юмора. Как и почти всякий первый вывод, впоследствии он подвергался пересмотру. Чувство юмора у капитана Никсона имелось. Просто напоминало оно живущего в яблоке червя, о существовании которого вы не заподозрите, пока не откусите кусочек и не попытаетесь его прожевать.

— Сэр, я заявляю со всей ответственностью, что дестабилизация бугеля лишила нас возможности совершать дальние переходы, — твердо заявил Селленджер, внеся в доклад необходимые поправки.

— А на какие именно мы способны? — поинтересовался капитан Никсон.

— Не более трех светолет, сэр.

По законам литературы, должен был последовать диалог, из которого выяснилось бы, что нарушение стабильности бугеля эксцентрика входит в ту редкую разновидность неисправностей, которые даже не рассматриваются в типовой инструкции об аварийных ситуациях и уставе ремонтных работ в полетных условиях; что расстояние до ближайших баз федерального флота исключает возможность связи; и, наконец, что произошла авария очень не вовремя. «Эскалибуру» предстояло выполнить важное задание, срыв которого ставил под угрозу жизни многих людей и эффективность крупномасштабной операции в целом.

Но поскольку собеседники все это знали, они перескочили важный этап разговора, не догадавшись, как много потеряли.

— А как насчет доли разумного риска? — поинтересовался капитан Никсон.

У инженера появилась возможность продемонстрировать собственное чувство юмора.

— Сэр, неточность выхода из подпространства будет возрастать в геометрической прогрессии по отношению к задаваемым расстояниям, — ответил он. — На небольшие межзвездные скачки можно рискнуть, но, если мы попытаемся сейчас попасть в Огузок Дракона, я не могу обещать, что вместо этого нас не занесет в границы имперской территории. Или даже в область Великого Кольца.

Шутку насчет Великого Кольца нам тоже придется объяснить. Таков сюжет одного из когда-то популярных мифов. Согласно канонической версии (ах, эти милые канонические версии!), где-то в дальнем неразведанном космосе находится обширная область, заселенная цивилизациями, которые никогда не ведут между собой войн, не воруют технологии и совершенно не нуждаются в комиссиях по разоружению и мирному регулированию. В общем, они не знают никаких взаимных конфликтов. Гуманоиды и негуманоиды, они с удовольствием сотрудничают, обмениваются информацией, ну и просто так ведут дружескую переписку по емейлу. Отдельные их представители даже влюбляются в друг друга, женятся и живут вместе долго и счастливо. Эта часть мифа самая невероятная. Но вовсе не из-за того, из-за чего вы подумали.

Несмотря на общую нелепость мифа, неопровержимо его опровергнуть (во фраза-то какая!) ничуть не проще, чем доказать факт изначального несуществования Атлантиды. По всем версиям, путь к предполагаемому району Кольца проходит через области скопления черных дыр, хуже того, через участки разрывов пространства, по сравнению с которыми черные дыры просто детские игрушки. Поэтому с возникающими время от времени очевидцами поступают просто. Им задают один-единственный вопрос: если там так чертовски хорошо, то какого же дьявола ты вернулся назад, чудик? Внятного ответа еще никто дать не сумел. А жаль.

Капитан Никсон выслушал технические подробности с тем же видом, с каким греющаяся на обломке ацтекского храма ящерица слушала бы речь археолога, читающего ей лекцию о причинах заката доколумбовых цивилизаций.

— Я не услышал самого главного, — напомнил он.

— Чего именно, сэр? — спросил Селленджер.

— Именно? — переспросил капитан Никсон.

— Да, чего именно, сэр? — повторил инженер, добавив к предыдущей фразе только одно слово.

— Я хотел узнать, сколько времени потребуется на ремонт.

— Тридцать часов после посадки, сэр! — отчеканил Селленджер.

Но это было еще не все.

— Кроме того, для стабилизации нейтронной оси бугеля нам необходима посадка на планету со стабильной гравитацией, — добавил Селленджер. — Крайне желательно, чтобы она имела защитную магнитосферу. Тогда срок стабилизации, возможно, будет сокращен в два раза.