Карты судьбы

— А вот и нет. Они не взорвались! — и он улыбнулся своим щербатым ртом.

Он стал копаться в карманах.

— Мы с ребятами вчера играли там, — объяснил он. — И мы нашли целую кучу патронов.

Он раскрыл ладонь и показал мне несколько металлических предметов.

Я шагнул к нему. А он тем временем присел на корточки, положил один из этих металлических предметов на тротуар, потом схватил валявшийся неподалеку камень и размахнулся.

— Не бей! — крикнул я, но было уже поздно.

Камень ударил по гильзе, но ничего не произошло.

— Ты мог пораниться… — назидательно начал я.

Мальчишка перебил меня:

— Не-а… они не взрываются… — в его голосе слышалось нескрываемое сожаление. — Даже розовый порошок никак не получается зажечь. У вас есть спички?

— Розовый порошок? — спросил я.

Он отложил в сторону камень и рассматривал сплющенную гильзу, сквозь трещину которой сыпалась струйка розового порошка.

Я нагнулся и потрогал непонятное вещество, потер его между пальцами и даже понюхал. Я даже попробовал его на язык. Черт знает, что это было такое…

— Вот! — удовлетворенное выражение на лице парнишки от произведенного эффекта говорило само за себя. — Смешно, правда? Я думал, что порох серого цвета.

— Да уж… Ума не приложу, что это такое, — согласился я. — И не горит, говоришь?

— Не-а. Мы пробовали насыпать немного на газету и поджечь. Порошок плавится и течет. И все.

— У тебя не найдется пара лишних?

— Вообще-то есть… — без особого энтузиазма ответил он.

— Я дам тебе доллар.

Тогда он снова показал мне прореху в передних зубах, и его рука проворно исчезла в боковом кармане джинсов. Я же прогнал Фракира над пригоршней монет из отражений и извлек доллар. Парнишка подал мне два закопченных патрона.

— Спасибо, — улыбнулся он.

— Пожалуйста, — ответил я. — А больше ничего интересного ты не видел?

— Не-а. Только сажа да пепел.

Я залез в машину и включил двигатель. Затем я помыл ее в первом попавшемся пункте тех. обслуживания, потому что дворники только размазывали сажу и грязь по ветровому стеклу. Пока проворные щупальца резиновых моющих валиков обхватывали машину сквозь штормовое море пенистой воды, я проверил, на месте ли спичечная коробка, которую мне дал Люк. Она была на месте.

Отлично. Я направился к будке таксофона.

— Алло, мотель «Нью-Лайн» слушает, — ответил мне мужской голос.

— Пару дней назад у вас снимал комнату Люк Рейнард, — сказал я. — Я хотел бы узнать, не оставил ли он мне письма или записки. Мое имя Мерль Кори.

— Одну минуту…

Последовала пауза, потом послышался шорох.

— Да, есть.

— Что там написано?

— Это запечатанный конверт. Я бы не хотел…

— Ладно. Я понял. Я заеду.

И я заехал. В холле за столом я обнаружил человека с уже знакомым мне голосом.

Я назвал себя и попросил отдать письмо. Молодой человек за столом высокий худощавый блондин с усиками — несколько секунд смотрел на меня, потом спросил:

— Вы увидитесь с мистером Рейнардом?

— Да. Во всяком случае я надеюсь.

Он открыл ящик и вытащил небольшой коричневый конверт, в котором лежало что-то явно более объемное, чем листок бумаги. На конверте было написано имя «Люкас» и номер комнаты.

— Он не оставил нам адреса, по которому его можно было бы разыскать, — пояснил молодой человек. Он распечатал конверт.

— Горничная нашла это кольцо в ванной, когда он уже выехал. Вы не могли бы передать это кольцо ему?

— Конечно, — кивнул я.

Я принял кольцо и присел в кресло тут же в холле мотеля. Кольцо, собственно, было перстнем — червонное золото и голубой камень. Я не мог припомнить, чтобы Люк когда-нибудь носил его в моем присутствии. Я надел его на безымянный палец левой руки, и оказалось, что оно идеально подходит мне по размеру.

Я решил, что буду носить кольцо до тех пор, пока не встречу Люка и не верну кольцо лично ему.

Распечатав конверт, я прочел вложенную в него записку:

«Мерль, мне очень жаль, что обед не состоялся. Я ждал, но… Надеюсь, все в порядке. Утром, я улетаю в Альбукерк, пробуду там три дня, потом несколько дней в Санта-Фе. В обоих городах остановлюсь в „Хилтоне“. Я хотел бы еще кое-что тебе рассказать. Пожалуйста, свяжись со мной.

Люк.»

Я позвонил своему трансагенту и выяснил, что могу еще успеть на дневной рейс в Альбукерк, если потороплюсь.

Поскольку мне нужна была живая беседа, а не телефонный разговор, я так и поступил. Я заехал в бюро, купил билет, заплатив наличными, потом сразу же направился в аэропорт, где припарковал свою машину и сказал ей последнее «прости». Едва ли мне придется увидеть ее снова.

Дальше все пошло, как по маслу.

Глядя вниз, на плавно уходящую землю, я понимал, что заканчивается определенная фаза моего существования.