Карты судьбы

– У меня есть немного времени, давайте в качестве награды за смелость я отвечу на один ваш вопрос, – а вот здесь уже переигрывает, да и с вопросами нужно быть осторожнее. А то спросишь не то, тюкнут тебя аккуратно по голове, закопают под елочками, растущими вокруг Академии, и скажут, что так и было.

– Давно хотел спросить. Пусть мне и нравится весь мой отряд, – тут же ловлю удивленный взгляд Эммы и киваю в ответ, – да, весь. Но не было бы эффективнее распределять отряды под конкретные сбалансированные стихии, чтобы повысить их боеспособность в любой ситуации? А то сейчас в некоторых не пойми что творится.

– А ты знаешь, – вот знал бы он, как я не могу терпеть эти ухмылки, именно после них тебя обычно носом макают во что-нибудь дурно пахнущее, – что за первую неделю примерно треть курсантов попросила разрешения сменить карту, а еще трети мы настоятельно рекомендовали это сделать? Попробуешь догадаться, почему?

– У людей есть предрасположенность к определенным картам? – ребята отдали мне инициативу в расспросе.

– На самом деле нет, – тогда я совсем уже ничего не понимаю. – С точки зрения механики карт каждый может воспользоваться любой из них. Но у каждого в голове совершенно разный опыт, мечты, желания, и они влияют на то, насколько хорошо у тебя получается управлять картой. Представь двух мальчиков, которых с детства заставляли ходить в кружок, скажем, игры на фортепьяно. Одному это нравилось, и сейчас он будет идеально управляться с картой Звука, а второй терпеть этого не мог и непроизвольно не сможет достичь высот с той же самой картой. А вот каким-нибудь камнем, чей грохот первого будет вгонять в депрессию, он будет владеть виртуозно. Понимаешь?

– То есть, все дело в среде, воспитании, окружении? – догадался Виталий.

– Точно, если ты мечтал в детстве стать огненным магом, то будешь ли ты упорно тренироваться?

– Понятно, то есть даже само желание расти оказывает влияние, – Эмма стала очень серьезной, похоже, о таких основах ни она, ни ее учителя не задумывались.

– И мне интересно, ради чего же ты так хочешь вырасти? Судя по тому, чего ты успел добиться, желаниеу тебя немаленькое, – быстро повернулся ко мне Михаил. Надо срочно переводить тему, такие разговоры меня нервируют.

– Даже не знаю, – милая улыбка, надеюсь, она его тоже раздражает. – Но я не до конца понял с отрядами. Пусть есть какая-то психологическая предрасположенность к картам, но почему бы не разделить людей самим как надо?

– То, о чем ты сейчас говоришь, это доктрина Монтгомери, по ней работают почти все наши западные партнеры. У нас же опираются на теорию академика Ушакова, и лично мне кажется, что она себя полностью оправдывает.

– А в чем ее суть? – а вот это уже на самом деле интересно, краем уха слышал, что у нас какая-то собственная концепция ведения войны, но как-то не довелось разобраться в этом вопросе. Рядом раздался презрительный вздох Эммы, так выразительно может получаться только у нее.

– В ней два основных аспекта. Первый, что люди, как и карты, тоже могут подходить друг другу, поэтому мы стараемся дать возможность отрядам сформироваться из тех, кому будет комфортно работать вместе. А второй аспект – это развитие. Карты появились так недавно, что строить закрытую систему, не узнав о них побольше, как-то неправильно, ты не находишь?

– Защита, нападение, поддержка – разве это не будет основой всегда? – Эмме, похоже, стало обидно за отечественный подход.

– А какая карта к чему относится? Ты же ходишь на лекции к профессору Карсу и знаешь, как быстро меняется наше представление обих возможностях. А раз это так, то надо опираться на единственную неизменную вещь – отношения внутри отряда.

– А развитие? – кажется, я понимаю, к чему ведет Михаил.

– О, только представь, какие возможности открывают те самые странные отряды, о которых ты говорил. Да и обычная эффективность – в нашей армии самая низкая смертность по соотношению потерь к уничтоженным демонам и захваченным территориям. Вот вы недавно столкнулись с улучшенными мясниками, как думаете, что произошло, когда они впервые появились у английской границы?

– Не знаю, – но вопрос явно с подвохом.

– И я не знаю, никто не знает, потому что весь передовой отряд был уничтожен. Теория Монтгомери очень хорошо работает в позиционной войне: легко просчитать возможности каждого отряда и, отталкиваясь от них, выстроить стратегию, даже больше. И защитные, и атакующие, и отряды поддержки – все могут легко объединяться в более крупные подразделения. Но стоит случиться чему-то неожиданному, и вся система рушится, как карточный домик.

– А что случилось, когда мясники впервые появились у вашей границы? – кое-кто начинает злиться, похоже, Эмма об этом случае ничего не знала.