Карты судьбы

Как ни смешно, вечером мы опять говорили об этой треклятой колоде.

– Что плохого в том, что люди хотят знать свою судьбу?

– В юности мы с подругами гадали на венках. Мне вечно выпадал охотник. И никогда – корчмарь.

– Мои карты не лгут. Я кивнула.

– Попади они мне в руки лет несколько назад, я сочла бы это великой удачей. Но ведь ты так уже не думаешь, Ингри?

Парень молчал.

– Ты ненавидишь их, но не можешь без них жить – как обкурившийся черного мха пастух – без своего зелья. Не в добрый час они попали в твои руки. И Сагвер, упокой высокая луна его бродячую душу, тоже под конец жизни наверняка был им не рад…

Ингри долго молчал.

– Все в жизни требует свою плату…

Я раздраженно хлопнула ладонями по столу.

– Мы уходили из нашей деревни впятером – до долины добралась я одна. Если бы твои карты тогда предсказали им смерть, они бы никуда не пошли, и меня тоже наверняка не было бы в живых. Но все, хватит! Давай поговорим о другом.

– О чем?

– О тебе.

Он глядел исподлобья.

– Кто ждет тебя на юге? Родители, жена?

– Я был слишком молод, чтобы жениться.

– Но не чтобы идти воевать?

– Для войны я вполне созрел.

– А что ваши девушки?

– Девушки?

– Они сами выбирают себе женихов или это делают родители?

Ингри двинул бровями.

– Обычно жених разговаривает с отцом. Но девушка тоже может показать, что парень ей нравится.

– А как?

– Может подарить ему что-нибудь… вышитый платок… или рубашку…

Или безрукавку. Я сказала поспешно:

– У нас такого обычая нет!

– Я понял, – серьезно кивнул Ингри.

– А парень?

– Что – парень?

– Как он ухаживает? Ингри пожал плечами.

– Наверное, как везде! Тебе ли не знать! Я хмыкнула.

– Да уж, охотников утешить молодую вдовушку нашлось немало! Это теперь поутихли.

– Почему?

– Ну… я крепкая женщина.

– И у тебя появился Хоггард.

Я не собиралась говорить о Хоггарде.

– А какие слова ты говоришь девушкам, Ингри? Он глядел внимательно.

– Хочешь их услышать?

– Ну, если ты их не забыл…

Его рука потянулась к колоде – рассеянно, привычно. И опустилась, когда Ингри перехватил мой взгляд.

– Даже это ты не можешь решить сам?

Ингри отвел темный взгляд за мое плечо, к окну, откуда за нами наблюдал старый Сунган. Помолчал и явно нехотя, тихо и бесцветно произнес несколько гортанных слов.

– Ты говорил их той девочке?

– Нет. Их берегут… для одной.

– Так, значит, ты берег их – для меня?

Приятно было видеть его таким растерянным. Он явно не мог понять – смеюсь я над ним или заигрываю.

– Ингри, а я могла бы понравиться вашим мужчинам? Ингри молча смотрел на меня. Я осторожно вздохнула – воздух был тяжелым и сдавливал грудь, как стальной обруч.

– Или… тебе, Ингри?

Он по-прежнему молчал. Ему, похоже, тоже было не вздохнуть – ноздри его дрогнули, тяжело втягивая воздух, зрачки расширились, словно проглатывая меня… И я впервые в жизни обрадовалась мужскому желанию.

Я вздрогнула, когда он резко встал. Отошел к окну, уткнулся лбом в перекрестье рамы, вглядываясь в то, что было видно только ему одному. Прошло немало времени, прежде чем он повернул голову – я видела бледный, тающий в темноте профиль.

– Да, – ответил то ли мне, то ли самому себе. – Но, Гвенда… они ждут. Они зовут меня.

Я знала, что стоит подойти, прикоснуться – и Ингри не устоит, останется со мной… Сегодня.

Но я знала и другое. Я сделала то, чего не делала уже много лет, – я заглянула в свое будущее. И не увидела там Ингри.

Я не святая, о нет, я не святая! Я не помогаю тем, кто не просит помощи, да и не всем, кто ее попросит. Если бы на месте этого парня был другой…

Я молча поднялась и вышла.

– Ну наконец-то… Я вся испарилась.

Ингри привалился спиной к перилам, разглядывая мой дорожный плащ, юбку для верховой езды, меховые сапоги… Сказал не сразу:

– Думаю, бесполезно говорить, что я пойду один?

– Правильно думаешь.

Ингри положил на стол дорожный мешок, на него – руки – и сказал очень мягко:

– Это МОЙ долг, Гвенда.

– Кто ж у тебя его отымает… Идем? Лошади готовы.

– А твоя корчма?

– Кэти с матерью здесь пока управятся.

– Ты всегда так упряма?

– Когда это меня касается.

– А я тебя касаюсь?

– Конечно. Не хочу терять такого хорошего работника. Ингри хмыкнул.

– Идем мы, наконец? – я решительно направилась к двери и остановилась, оглянувшись. Ингри медленно снимал с шеи мешочек с картами. Снял, подержал в руке. Не глядя на меня, вытряхнул на стол. Так, значит, парень, тебе все равно, что с тобою будет? Пальцы Ингри скользнули по глянцевым картам. Задержались на одной. Ингри смотрел в стену перед собой, словно прислушиваясь к чему-то. Решившись, резко перевернул карту – я не сводила с него глаз. Взглянул. Двинул бровью. Положил. Перевернул следующую. Взглянул. Улыбнулся. Открыл третью, посмотрел и повернулся ко мне. Я настороженно всматривалась, пытаясь понять, что он вытянул. Обычная сумрачная маска…

– Гвенда, – сказал Ингри. – Сделай это. Для меня.

Он протягивал мне свою колоду. Карты тускло отсвечивали красным.

– Пожалуйста, Гвенда, – настойчиво повторил Ингри. Я с трудом оторвала взгляд от зачаровывающей колоды. Красное и черное… черное и красное… жизнь и смерть… кровь и ночь…

– Что, твои карты хотят сменить хозяина, да, Ингри? Его рука застыла.