Карусель памяти

Джон некоторое время смотрел на блестящую макушку и издал тяжелый вздох. Поговори со мной. Сьюзен. Когда она так переменилась? Где та маленькая девочка, которая щебетала вокруг него, которая хотела говорить обо всем, что есть под звездным небом? Когда-то в средней школе этот ребенок исчез, и на его месте появился неразговорчивый подросток. А нужно поговорить. В прошлом они вместе с Клэр бы ждали, волнуясь, встречи с дочерью. Ни он, ни Сьюзен не осознали, что теперь все по-другому.

Однако полночь, возможно, не самое удачное время, чтобы давить на нее.

Он сделал большой глоток из своего стакана с молоком.

– Как Лиза? – спросил он о подружке, с которой она приехала домой.

– Нормально. – Она кивнула с полным ртом, а затем посмотрела на него большими темными глазами. – Хочешь немножко?

– Нет, спасибо. – А потом не смог сдержаться. – Твоя мать очень хочет встретиться с тобой, – сказал он.

– Ну и пусть хочет, – ответила она быстро, как будто ждала, что он поднимет этот вопрос. – Я не собираюсь с ней видеться, пока я дома.

– Сьюзен, тебе нужно это сделать. Она ведь твоя мать.

Она встала, проглатывая кусочки пиццы и счищая остатки с тарелки в раковину.

– Пап, я правда очень устала, – сказала она. – Спокойной ночи.

И быстро спаслась бегством в своей спальне, опять оставив его одного, в кухне, атмосфера которой полнилась его разочарованием.

Сьюзен осталась верна своему слову. Она и день и ночь проводила с друзьями. Джон редко видел ее. В те редкие случаи, когда они были дома вместе, она настойчиво избегала важных тем и не отвечала на телефонные звонки матери. Один раз Клэр сумела дозвониться, когда Сьюзен была дома, но Сьюзен сказала резко:

– Я не хочу разговаривать с тобой, мама. – И повесила трубку.

Однажды вечером Джон вернулся домой из гимнастического зала и нашел свою дочь в слезах. Он вошел через черный ход и покатил коляску в общую комнату, где увидел ее сидящей на диване с остановившимся взором. Голову она обхватила руками, очевидно, думая, что была одна. Он заколебался – то ли вмешаться, то ли отправиться к себе в спальню, оставив ее наедине со своими мыслями.

– Сьюзен?

Она быстро повернулась, чтобы посмотреть на него, и ее покрасневшее лицо со следами слез разорвало ему сердце.

Он подкатил коляску поближе к ней.

– В чем дело, любимая?

Ее нижняя губа дрожала.

– Я не понимаю, как она могла так поступить с тобой?

– Со мной она никак не поступила. А вот что делает с собой?

– Я не могу поверить, что она такая самовлюбленная.

Ему надо было бы прервать ее. Но сейчас ему меньше всего хотелось делать это.

– Видишь ли, – сказал он, – ты так замкнуто держалась всю эту неделю, что мне было трудно понять, как наше с матерью расставание отразилось на тебе. Я не знал, волнует тебя это или…

– Конечно, меня это волнует. А как ты думал? Мои родители вдруг разругались, а мать охмуряет совершенно незнакомого мужика. По крайней мере, мне приходится признать, что именно этим она и занимается. – Она посмотрела на него, как будто он был в состоянии прогнать эту мысль у нее из головы.

Пойманный врасплох, он в смущении пожал плечами.

– Я не знаю, какие у них отношения между собой на самом деле, – сказал он.

Взгляд Сьюзен вопрошал, как он может быть таким наивным.

– Она сказала мне, что он ей нужен, чтобы помочь ей разобраться с этой ерундой из прошлого, – сказала дочь тоном, граничащим с цинизмом. – Думаю, это просто уловка.

– Пожалуйста, встреться с ней, – сказал Джон. – С Клэр так много произошло. Я просто не могу объяснить тебе ее точку зрения. Пусть она попробует…

– Если я увижусь с ней, так только чтобы наорать. Уговорить вернуться домой и стать нормальной женой и матерью снова.

– Я не хочу, чтобы ты это делала, – сказал Джон с такой силой, что сам удивился.

– Почему?

Он не знал, как заставить ее понять то, что стал только недавно понимать сам.

– Потому что мне нужно побыть одному, – сказал он. – Я сначала и сам в этом не разобрался. Поверь мне, Сьюзи, я меньше всего хочу, чтобы мы с мамой расстались. Но я кое-что начал понимать о себе самом.

Сьюзен вытерла свои покрасневшие глаза рваной тряпочкой.

– Что ты хочешь сказать?

– Ну, разве ты не сомневалась, когда уехала в колледж, что сама можешь о себе позаботиться?

Она нахмурилась.

– Ну, да, но…

– И потом ты поняла, что можешь, и это вызвало замечательное чувство, правильно?

Она опять кивнула.

– Да, но ты-то – взрослый. И ты – мой отец. Ты всегда можешь справиться с чем угодно. Ты все можешь, папочка. Я всегда думала о тебе как о… – она потупила глаза и посмотрела на колени, где ее длинные пальцы терзали тряпочку, которой она вытирали глаза —…ком-то, кто может справиться с любой проблемой, сможет все расставить на свои места. И если ты на самом деле не такой, я не думаю, что мне хотелось бы об этом узнать.

Он засмеялся.