Карусель теней

Так что двух зайцев одним выстрелом прикончу, если повезет. А третьего съем. Так в свое время Волконский говаривал, в бытность мою работником банка. Между прочим, до бывших коллег стоит как-нибудь доехать, тем более что это почти необходимость. Счет мой точно закрыть не могли, поскольку на нем какой-то остаток болтается, но вот карту надо бы перевыпустить, она уже год как просрочена. Я же ее с собой за границу даже не брал, плюнув на законы и ограничения и прихватив немалую сумму в наличке, благо Родька таможенникам глаза отводить мастер. Ну а после, уже во Франции, я стал клиентом «Кредит Агриколь». Но то там, а то – тут, так что надо этим вопросом озаботиться. Ряжских я планирую потрясти как следует, и без российского банка здесь не обойтись, не во Францию же мне гонорары переводить? А они будут, никуда не денутся. Ясно же, что хворь сестрицы Ольги Михайловны лишь начало нового витка наших отношений. Не сомневаюсь ни на миг, что та на самом деле плоха, таким не шутят, но если удастся ее вытащить, то моя старая знакомица тут же попытается влезть мне на загорбок, а вскоре после того еще и понукать начнет, такая уж у нее натура, и ничего с ней не поделаешь. Разве что убить можно, но это крайнее средство. Да и потом, деньги на поддержание штанов все равно нужны. Ну, не зельями же мне из-под полы торговать или швейцарские контракты Жозефины брать на исполнение? Тем более что я с них дай бог половину дохода имею, вот только фиг это докажешь, очень уж хитра и ловка моя приятельница. Я пару раз пробовал ее прищучить, но все впустую. Так что лучше уж пусть будут Ряжские. Тем более они – это не только гонорары. Это еще очень и очень неплохие связи на всех уровнях бизнеса и власти, что, пожалуй, даже полезнее денег. Да и за горло их, если что, взять куда сподручнее, чем какого-нибудь мордатого швейцарца. Опять-таки международного резонанса в случае чего не возникнет, никто не станет долго и нудно вещать о правах человека и ценности его жизни, какой бы никчемной она ни являлась, цитируя при этом законы, написанные еще во времена Вильгельма Телля. Сталкивался я как-то раз с коллегами Николая, которые обитают в Цюрихе. Боже, какие они зануды! Просто ужас.

Впрочем, это в самом прямом смысле уже дела дня грядущего, потому и подумаю я о них завтра.

Тем временем к нам начали возвращаться гонцы с разных концов кладбища, и один за другим надиктовывали мне добытую информацию.

– Севрюшин Олег Петрович, – деловито излагала стройная девица в старомодном длинном платье. Всем хорошая девица, но с невероятно длинным носом, таким, что иной Буратино позавидует. – Годы жизни надо?

– Конечно надо, – подтвердил я. – Диктуй.

И так вот, один за другим мне отчитались все восемь призраков, а я все услышанное слово в слово за ними записал. Причем не на электронный носитель, а в бумажный блокнот, который из дома захватил. Некоторые вещи лучше вот так, по старинке фиксировать. Чтобы потом не хвататься за голову и не причитать: «Почему я этот файл еще куда-то не сохранил?» А вот эту бумажку я дома в ящик стола положу, и фиг с ней что случится. Нет, есть вероятность глобального бедствия, вроде потопа или пожара, но это уже из области совпадений высшего порядка.

– Ладушки, – осмотрел я при свете смартфонного фонарика получившийся список, закрыл блокнот и убрал его во внутренний карман куртки. – Спасибо вам, ваше могущество. И вас всех благодарю за помощь. Все, что хотел, я получил, потому общий привет!

– Не забывай заходить с докладами о том, как продвигаются твои труды! – рыкнул умрун. – Да почаще!

– Непременно и обязательно, – пообещал я. – Как только появятся новости.

Павлик, как я и предполагал, отирался где-то поблизости от своего повелителя и внимательно следил за происходящим. Я приметил его маленькую синеватую тень почти сразу после того, как двинулся в обратный путь. Она то и дело мелькала в ночной мгле, опережая меня шагов на сто или около того.

Но, само собой, когда я подошел к забору, мальчуган беззаботно висел на ветке дерева, всем своим видом давая мне понять, что никуда он не отлучался.

– Может, все же возьмешь меня с собой? – спросил он, раскачиваясь под легким порывом ветра. – А?

– Сказал же – позже, – веско произнес я. – Всему свое время, парень. Имей терпение.

– Не хочешь – не надо, – насупился он, и где-то там, в самом его нутре, мелькнула на миг и пропала черно-багровая точка.

Нет, точно пока его брать с собой не стану. Держать такого в своем дворе мне неохота, он раньше или позже какими-нибудь правдами и неправдами пролезет в подъезд и наведет там шороха, а мне придется перед обчеством за это ответ держать. Ну а если не во дворе, то где?

Пускай тут пока висит на дереве, дозревает, злости набирается.

Машина Ряжских, само собой, никуда не делась, она ждала меня почти там же, где я ее оставил.

– Ну, как? – осведомился у меня водитель. – Все дела поделали?

– О да. – Я вытер губы и чуть приподнял верхнюю губу киношно-вампирским образом. – Нынче славная ночь выдалась. Славная ночь и добрая охота!