Карусели над городом

— А теперь уже понимает. Вот смотрите. Кричать нельзя. Понял? — отчетливо проговорил Борис, наклоняясь над мальчиком.

На этот раз мальчик мотнул головой утвердительно.

— Конечно, понимает, — торжествующе сказал Борис. — Не могли же они послать к нам какого-нибудь дурачка, вроде Сереги. У них там, наверное, тоже отбирают, как у нас космонавтов.

Алексей Палыч вздохнул. Ему тоже не хотелось вот так просто расставаться с мальчишкой. Это было чисто человеческое желание. Сейчас он не думал о мировой славе, которая могла обрушиться на него как на открывателя космической жизни. Конечно, он знал, что во многих странах радиотелескопы обшаривают небосвод в поисках сигналов от инопланетного разума. Наступило время, когда человеку стало невтерпеж от своего одиночества в космосе. Десятки ученых занимались этой проблемой и ничего пока не нашли. А те, кого не нашли, взяли и послали, да не какие-нибудь лучи, а весьма симпатичного мальчика. И не в Академию наук, а прямо в руки двум кулеминским полуночникам. От такого доверия и прослезиться недолго.

Алексей Палыч не прослезился, но ему было очень приятно.

— Ладно, — решился Алексей Палыч, — до завтра пускай побудет. Я бы остался с ним на ночь, да Анна Максимовна… И тебе нельзя оставаться — родители будут искать. Я думаю, ничего не случится: если его послали в такую дорогу, то, наверное, предусмотрели какие-то меры защиты. Только на столе его оставлять нельзя.

Алексей Палыч вытащил из-под стола доску, оставшуюся после настилки пола, распилил ее на три части. Борис тем временем убрал все с верстака. Они приколотили обрезки доски к верстаку, получился просторный ящик. На дно ящика постелили рабочий халат.

Алексей Палыч осторожно взял мальчика на руки. Тот неожиданно оказался тяжелым, гораздо тяжелее Андрюшеньки.

— Тю-тю-тю, — сказал Алексей Палыч, — сейчас мы будем бай-бай.

Мальчик засмеялся. Алексей Палыч со стыдом подумал, что он, пожалуй, выглядит глуповато. Зачем неземному младенцу это земное сюсюканье? По неземного сюсюканья Алексей Палыч не знал.

— Ну, спи, — сказал Алексей Палыч, укладывая младенца и накрывая его своим пиджаком. — Спи. Сделай вот так, — и учитель прикрыл глаза, показывая гостю из космоса, как спят хорошие земные дети.

— Палыч… — сонно сказал мальчик, и веки его сомкнулись.

— Я — Палыч, я, маленький, — умилился Алексей Палыч. — Мы завтра придем.

И внезапно Алексей Палыч понял, что испытывает к этому мальчику чувство, неведомое ему ранее. Это было сильнее, чем чувство к Андрюшеньке. Это было нечто вроде чувства Пигмалиона.[17] И очень хорошо, что об этом не знала Анна Максимовна. Она показала бы мужу, как пигмалионить. «С космическими детьми нежничаешь, а для своего внука слов не находится!» — вот что примерно сказала бы Анна Максимовна, увидев, как шлепает Алексей Палыч губами над спящим мальчишкой.

Алексей Палыч погасил свет. Они вышли на школьный двор.

— Без меня не открывай, — предупредил учитель, запирая дверь на оба замка. — Завтра, после уроков…

Они шли по ночной улице. Намаявшиеся за день собаки провожали их сонным тявканьем. На густо-синем небе медленно, незаметно для глаза, вращались вокруг Кулеминска звезды. Им не было никакого дела до двух заговорщиков, и только на одной из них кто-то внимательно всматривался в маленькую голубую планетку, пока она не повернулась и Кулеминск не скрылся за горизонтом.

— Алексей Палыч, а почему они к нам послали? — спросил Борис.

— К нам на Землю?

— Нет, к нам в Кулеминск?

— Я не думаю, что они посылали именно в Кулеминск, — сказал Алексей Палыч. — Возможно, они вообще не целились в нашу планету. Может быть, они посылают такие лучи в разные стороны. А почему Кулеминск?.. Ну, если бы луч уткнулся в Париж, то можно было бы спросить: почему в Париж?.. Случайность… — Алексей Палыч задумался. — Хотя знаешь, если бы они попали, например, в Марс… Там практически нет воздуха. Ребенок погиб бы в ту же секунду. Вся эта затея не имела бы смысла. Нет, пожалуй, они о нас кое-что знают. И, скажу тебе, мне это не очень-то нравится. Боюсь, что мы с тобой поступили неверно, нужно было бы немедленно сообщить куда-нибудь.

— Куда сообщить-то, Алексей Палыч, ну куда?

— Хотя бы в город, в мой институт.

— Ждут они нас там ночью…

— Это верно, — согласился Алексей Палыч. — И позвонить неоткуда, и позвонить некому. Завтра все решим. И… — Алексей Палыч прижал к губам указательный палец.

— Железно, — сказал Борис. — Три могилы, два креста.

Возле дома учителя заговорщики расстались.

Борис побежал дальше. Алексей Палыч вошел в калитку, снял у крыльца ботинки и на цыпочках подошел к двери в прихожую. Доски отвратительно заскрипели, но в доме было тихо. Алексей Палыч в темноте пошарил на полках, нащупал три пакета, несколько банок и запихал их в портфель.

Обокрав таким образом маленького внука, Алексей Палыч надел ботинки и открыл дверь в кухню. Из комнат не доносилось ни звука.

Пальто удалось снять бесшумно, но, пробираясь в свою комнату, Алексей Палыч зацепился портфелем за кухонный стол. Звякнула посуда. Из ближней комнаты донесся сонный голос Татьяны: