Карусели над городом (журнальная версия)

— Я же говорю: Палыч — учитель, он никого бить не может.

— Тогда я хочу быть учителем, — сказал Феликс.

— Ты не можешь быть учителем, — пояснил Борис. — Для этого надо много учиться. А ты даже читать не умеешь.

— Я умею читать, — возразил Феликс.

— Когда же ты научился? — скептически спросил Борис. — У себя дома, что ли?

— У себя дома, — подтвердил Феликс.

Борис огляделся. Искать долго ему не пришлось. В лесу хватало всякого мусора.

Борис поднял обрывок бумаги с крупными буквами.

— Читай, если такой грамотный.

— «Не засоряйте лес! Он ваш др…» — прочел Феликс. — Боря, что такое «др»?

— Друг, наверное, — догадался Борис и вдруг заметил, что Феликс держит текст вверх ногами. — Не так, — сказал он и повернул обрывок. — Вот как надо.

— Нет так, — возразил Феликс и вернул обрывку прежнее положение.

— Кто же тебя так читать научил?

— Меня никто не учил, — сказал Феликс. — Я всегда умел читать. У себя дома, в лаборатории, я прочитал газету пять раз. Не смог прочитать только одну букву: там была дырка.

Борис постарался вспомнить. Да, газета, которой было завешено подвальное окно, висела вверх ногами: заголовок крупными буквами просвечивал внизу.

— Лучше бы ты совсем не умел читать, — вздохнул Борис. — Нет у меня времени тебя переучивать. Мы уже скоро придем. Теперь слушай дальше. В лагере будут девочки…

ДЕНЬ ШЕСТОЙ И СЕДЬМОЙ Учиться трудно, но и учить нелегко…

Начальник лагеря не забыл слова, данного Алексею Палычу. Он сам проследил, чтобы Бориса и Феликса поселили в одной комнате. Их кровати стояли рядом.

— Нравится? — спросил он ребят.

— Здесь очень хорошо, — сказал Феликс, вспомнив наставления Бориса.

Начальник удовлетворенно хмыкнул.

— Для вас старались, — сказал он. — Чем намерены заниматься у нас? Вы ведь оба без направления от спортшколы.

— Бегать, играть и бездельничать, — откровенно сказал Феликс.

Начальник засмеялся.

— Бегать — сколько угодно. Специализации по спортиграм у нас нет, но играть будете. А вот бездельничать вам мы не дадим. Бездельников мы не держим.

— А Палыч говорил… — начал было Феликс, но тут же замолк: был у него с Борисом такой уговор, — молчать, если Борис наступит ему на ногу.

— Какой Апалыч? — спросил начальник.

— Алексей Палыч, — поспешил вмешаться Борис, пока Феликс еще чего-нибудь не сморозил. — Его в школе так зовут: Апалыч, значит, Алексей Палыч.

— Мы его так не звали, — сказал начальник. — Впрочем, времена меняются. Давайте устраивайтесь — и на медосмотр.

Начальник ушел. Борис убрал пятку со ступни Феликса.

— Ты про Палыча забудь!

— Я не могу про него забыть.

— Тогда хоть молчи, про чего не спрашивают. Сейчас пойдем на медосмотр. Там отвечай только на вопросы, как я тебе говорил. Если ничего не спрашивают, молчи. Пускай лучше думают, что ты тупарь. Такие у нас попадаются.

Возле медицинского пункта толпились девочки. Борис показал их Феликсу издали.

— Вон девочки стоят, про которых я тебе говорил.

— Я помню, — сказал Феликс, внимательно вглядываясь в девичью очередь. — Девочки — это «она». Но они совсем не похожи на Ефросинью Дмитриевну.

— Какую еще Ефросинью Дмитриевну?

— Которая приходила вечером. Палыч сказал, что она тоже «она». Но она не такая.

— Когда она приходила?

Феликс повторил все, что уже говорил Алексею Палычу. Борис присвистнул.

— Вовремя мы оттуда смылись!

— Смылись?

— Ушли, — слегка повышая голос, пояснил Борис. — Это приходила наша уборщица. Она не девочка, она старушка. Как бы тебе объяснить? Старушка — это такая девочка, которая уже старая.

— Понятно, — сказал Феликс. — Значит, девочка — это молодая старушка?

— Девочка — это девочка, — простонал Борис. — А старушка — это старушка. Просто они обе женщины. Она — это женский род. Девочка потом станет старушкой, а старушка никогда уже девочкой не станет.

— Почему? — спросил Феликс. — Она не хочет?

— Если и хочет, то не может.

— Теперь понятно, — сказал Феликс.

Медицинский осмотр прошел почти без происшествий. Ребят осматривали в трусах, и отсутствие пупка не было обнаружено. В остальном Феликс был не хуже других, а кое в чем даже получше: у него оказались не по возрасту сильные ноги и большой объем легких.

Вот с этим объемом и получилось недоразумение, которого, к счастью, никто, кроме Бориса, не заметил.

— Набери полную грудь воздуха. Дуй сюда, — сказала Феликсу женщина в белом халате.

Борис, стоявший сзади, боялся, что сейчас Феликс начнет задавать вопросы вроде «Что такое «дуй?» или выяснять, где у него грудь. Но Феликс дунул без всяких вопросов.

— Великолепно! — сказал врач. — Даже слишком великолепно. Мальчик, ты не работаешь стеклодувом?

— Стеклодувом не работаю, — спокойно сказал Феликс.

— Подойди ко мне. Дыши.

Феликс послушно подошел и подышал.

— Не дыши. Хорошо. Можешь идти.

Когда Феликс ушел, Борис вздохнул с облегчением. Каждая лишняя минута в медкабинете грозила разоблачением безпупковости.