Касание любви (СИ)

Вместо ответа получаю пощечину. Я мог принять ее от Эли. За все те страдания, которые она испытывает и переживает. Я не пытаюсь себя оправдать и никогда не пытался. Но Малинина. На нее, черт возьми, что нашло…

— Малинина, ты охренела?

— Что, Юдина тебе все мозги запутала? Как ты мог так поступить так с Элей? Она отдалась тебе. Полюбила тебя, а ты… Ты хоть осознаешь, что натворил с ее жизнью?

— Нина, тебе лучше уйти!

Замечаю на лестничной клетке человека отца. Я готов выслушать от нее все, что угодно, но не здесь и не сейчас.

— Это из — за тебя с ней это произошло! — выкрикивает мне. — Это все ты…. Ей не следовало связываться с тобой.

Нина уходит, а я стою и пытаюсь понять, о чем она говорила. Она винит меня в произошедшем, и это начинает меня напрягать. Все ее слова касательно Эльки вызывают в груди довольно странное чувство опаски. Эта нарастающая внутри меня тревога…

Черт возьми!

Накидываю куртку и выхожу на лестничную площадку.

— Вернитесь домой, — говорит человек отца. — Иначе, я буду вынужден доложить!

— Делай, что считаешь нужным! Мне плевать!

Бегу сломя голову по лестнице за Ниной. В голове крутятся разные мысли. Что если отец добрался до нее…. Черт возьми, откуда они только берутся… Видимо, по той причине, что я слишком хорошо знаю своего отца.

— Нина, стой! — кричу ей. — Объясни мне, что с Элей?

— Чем она тебе помешала? Так нравится играть с чувствами влюбленной девчонки? Она же беременна от тебя, а ты… — говорит, всхлипывая. — Если она не….

Беременна? Запускаю руки в волосы и не могу в ее слова. Я знаю, как делаются дети, и у нас были моменты, когда мы не предохранялись. Но почему она мне ничего не сказала? Почему промолчала?

— Скажи она тебе раньше, чтобы с ней сделал твой отец? Отправил бы на аборт? Ему не нужны внуки от такой, как Эля. Это были его слова. И если в произошедшем виноват твой отец, то это вина и твоя тоже!

В голове мелькает наша первая ночь. Я ведь видел, что с ней что-то не так. Почему же сразу не подумал этом…. Что за предчувствие не хорошее. Оно будто преследует меня.

— Скажи мне, где Эля? — спрашиваю у нее, а самого начинает трясти от страха, что с ней могло что-то случиться. — Что с ней, Нина?

— Ее сбила машина. Мажор ты недоделанный. Это всё из — за тебя!!! — выкрикивает и колотит меня в грудь. — Если она не….

Ее слова, будто ножом, режут по груди. Оставляя раны там, где их не должно быть, причиняя не мысленную боль. Мой ежик… Моя Эля….

— В какой она больнице? — выкрикиваю, не в силах держать эту боль. — Нина, скажи мне, где она?

— Она у Паши. Если бы он не поехал за ней, и твои друзья не оказались рядом, — говорит, глядя на меня.

Твою же. Достаю из кармана ключи и сажусь в машину. Несколько раз пытаюсь завести машину, но ничего не выходит. Ударяю руками по рулю и кричу про себя от боли, которая разъедает меня изнутри. Уничтожает. Оставляя только оголенные участки.

Завожу машину и лечу в больницу к Пашке. Проезжаю на красный, но не придаю этому значению. Мне нужно к ней. Нужно увидеть ее. Перед глазами пелена от слез. Элька. Моя Эля…. В памяти всплывает ее улыбка, глаза, полные смущения. Нет, я не оставлю ее. Не теперь и не сейчас.

Подъезжаю к больнице и выскакиваю из машины. Забегаю в здание, чуть — ли не сбивая с ног дежурных медсестер. Бегу наверх по лестнице, пока не сталкиваюсь с братом. Лицом к лицу.

— Что ты здесь забыл? — повышает голос и хватает меня за куртку.

— Где она? Где Эля!

— Как только совести хватило заявиться сюда, — кричит и ударяет меня. — «Забудь все, что между нами было! Тебе теперь есть с кем скоротать время». Это были твои последние слова, которые ты ей написал. А теперь пришел посмотреть на плод своих и папашиных стараний. Мой тебе совет: молись! Молись, чтобы не случилось ничего ужасного!

— Я должен увидеть ее, Паш, — говорю ему. — Не останавливай меня! Ты не знаешь, что я испытываю. Не понимаешь, какой ад сейчас творится у меня в груди.

С трудом сдерживаю свои эмоции. Но как унять бушующий шторм в груди. Страх, что я могу потерять ее… Что она уйдет и оставит меня. Слишком больно. Я вижу смятения брата. Но он не может понять, как меня рвет на части. Ему не понять этого чувства.

Пашка поворачивается ко мне спиной, сжав руки в кулаки. Каждый шаг, который я делаю, идя за ним, дается мне с большим усилием. Ноги будто прирастают к полу и отказываются идти вперед. Сердцебиение учащается. Я люблю ее. Только одну ее.

Захожу следом за Пашкой и замираю. Моя девочка лежит в трубках и не двигается. Нина была права. Это все моя вина. Я виноват в том, что не боролся за нас. Что допустил все это. Во всем виноват только я один….

— Держись, я прошу тебя, — говорю, опустив ладонь на стеклянное окно, разделяющее нас. — Ты не можешь оставить меня здесь. Не можешь этого сделать. У нас впереди еще долгая жизнь. Наш ребенок, Эль, — не могу сдержать слез, которые так и вырываются наружу. — Борись, я прошу тебя. Я никуда не уйду, слышишь меня. Никуда. Ты стала частью моей жизни. Той частью, которую я не готов потерять.