Касатка и Кит

- супружеская пара, Андрей и Алена - какой-то дальний родственник

Денис из Раздольного, девушка Дениса Элла, потрясающая длинноногая блондинка с пухлыми губами и неожиданно карими глазами, и еще одна супружеская пара Кабировских друзей. (Правда эти двое только встретили Новый год и тут же умчались к кому-то своим, к родителям, кажется). Да еще и они с Егором. Причем, Егор - единственный совершенно непьющий человек в этой компании, а непьющий человек всегда создает некую неловкость и напряженность в общении. Либо на это обстоятельство плюют и стараются не замечать, или действительно не замечают и вскоре забывают о нем. И тогда этот непьющий чувствует себя изгоем.

Но как ни странно, никакой напряженности не случилось. Напротив, было весело, даже очень весело. У Кабировых всегда весело. Сергей был душой компании. И не только этой, он всегда становился душой любой компании и самозвано брал на себя роль тамады. Почему-то у него это получалось. Вот и сегодня он балагурил, часто не давая кое-кому из присутствующих и рта раскрыть, а потом, по мере всеобщего легкого опьянения и наступления состояния расслабленности, понемногу снизил собственные обороты, давая инициативу другим. И гости погрузились в непринужденную атмосферу всеобщего веселья и единения. Смеялись, шутили, рассказывали анекдоты. Потом, встретив

Новый год, отправились во двор, где уже вовсю шло стихийно организовавшееся файершоу. А когда вернулись домой, Серега взял гитару. Он очень даже неплохо играл на гитаре. Пел неважно, часто фальшивил, но никто не замечал неверных звуков в его пении.

Светлана улыбнулась, подумав, что, наверное, Серега берет гитару и начинает петь именно в тот момент, когда его гости уже не в состоянии критически отнестись к его вокальным данным.

У Кабирова конечно имелся свой репертуар, но многие из его песен были Светлане знакомы и не только от Сереги, они звучали там - в их общем студенческом прошлом. Тут была и "Кошечка" Мишки Тоушканова, ее пели все потоки и факультеты Полыноградского инженерно-строительного. Был и "Мадагаскар" Сереги Кторова. Было еще несколько песен, которые привнесли в копилку фонотеки ПИСИ студенты других факультетов. Все было здорово. Светлана даже подпевала, хотя петь не умела, она прекрасно понимала, что пение - не ее конек.

И вдруг Серега запел песню, от которой у Светланы вдруг замерло сердце.

Листьями багряными осень отцвела.

Провожают в армию старые друзья.

Знаю, что придешь ты на перрон

Проводить последний эшелон.

Милые глаза словно бирюза,

Мне вас позабыть нельзя.

Милые глаза смотрят на меня,

Мне вас позабыть нельзя.

Словно зорька ясная предо мной стоишь,

И глазами синими на меня глядишь.

Твой букет горит в моей руке.

На прощанье я сказал тебе:

Милые глаза словно бирюза,

Мне вас позабыть нельзя.

Милые глаза смотрят на меня,

Мне вас позабыть нельзя.

Месяцы, недели, годы пролетят.

Снимем мы шинели - пусть они висят.

Не страшны тревоги и дожди

Если где-то рядом будешь ты.

Милые глаза словно бирюза,

Мне вас позабыть нельзя.

Милые глаза смотрят на меня,

Мне вас позабыть нельзя.

Листьями багряными осень отцвела.

Нас встречают с армии старые друзья.

Только ты не вышла на перрон

Встретить опоздавший эшелон…

Светлана слушала и не верила себе. При ней Серега Кабиров никогда не пел эту песню. Да он просто не мог ее знать! Откуда? Ее пел только Кит. Но очень редко. Почему-то Кит не любил петь песни из своего армейского репертуара. И "Милым глазам" не было суждено стать студенческим хитом. Кажется, только раз или два Касатка слышала эту песню в исполнении Кита Латышева и больше ни в чьем. Потом случайно нашла "Милые глаза словно бирюза" в Интернете и тут же вспомнила где и когда она слышала эту грустную, чуть-чуть заунывную, как все солдатские песни-страдания мелодию и слова, от которых почему-то ей всегда хотелось плакать. Особенно от этих:

"Только ты не вышла на перрон встретить опоздавший эшелон…"

Она и сейчас едва не разрыдалась.

- Серега…

- Что, Светка?

- Откуда?.. Откуда ты знаешь эту песню?

- Понравилась? - Кабиров весело взглянул ей в глаза, и лицо его тут же посерьезнело. Видимо, он увидел в серых Касаткиных глазах что-то необычное, может быть, несостоявшиеся слезы. - Странно… А другим, мне кажется, не очень. Вон все…, и не слушали даже.

Выпивают, закусывают… Светка, я эту песню от одного парня слышал, от сокурсника. Да ты его знать должна, он с вами в одном потоке учился.

Знаю! Хотела сказать Касатка. Я очень хорошо знаю этого парня. Но сдержалась, сказала тихо:

- Может, и знаю. Как его звали?

- Сашей его звали.

- Сашей? - переспросила Светлана, и в ее голосе явно прозвучало разочарование.

- Да. Сашей. Шуриком вообще-то его все звали. Шурик Савко. Он с вами начинал, а на третьем курсе по семейным обстоятельствам в академ ушел. Через год восстановился и уже с нами институт заканчивал. Мы с ним в стройотряде скорешились. На Саяно-Шушенской…

- Шурик Савко…, - задумчиво произнесла Светлана, - конечно помню. - И подумала: "Все правильно. Кит с Шуриком служили вместе.

Потому и песни те же самые". - Серега!

- Ой?..